Стеллажи, заваленные книгами, кипами бумаг и какими-то свитками, сундуки внушительных размеров вдоль стен. Некоторые из них открыты и позволяют увидеть покрытое пылью содержимое: очередные кипы бумаг и… более ничего. Похоже на заброшенную библиотеку.
Не найдя ничего интересного, я подошла к выходу. Видимо, хранившиеся в этой комнате бумаги не представляли особой ценности, потому как дверь оказалась незапертой. Пропустив вперед светлячок, вышла, прикрыла дверь. Серебристо-белый сгусток света медленно поплыл в нескольких метрах впереди по коридору, освещая внутреннее убранство дома. К слову, оно оказалось столь же неожиданным, как и внешний облик, но в отличие от фасада изнутри дом не производил столь пугающего впечатления.
Картины, разнообразное оружие — от холодного до огнестрельного. Непонятные маски неведомых божеств. Изящные мраморные статуи, изображавшие незнакомых мне людей и даже чучела животных — все это уместилось в сравнительно нешироком коридоре. Когда же я дошла до лестницы, ведущей на первый этаж, и свесилась через перила, от открывшегося внизу великолепия попросту перехватило дыхание.
Похоже, если не единственным, то уж точно главным и основным предназначением дома являлась демонстрация собранной коллекции. Мгновенно нашлось объяснение странным матово-черным стеклам окон: если бы стекла были обычными, прозрачными, любители наживы давно растащили бы особняк по камешку. Никакая охорон-трава не остановила бы.
Бледный свет магического светлячка сделал яркий блеск золота отталкивающе-холодным, но не смог скрыть его красоты. Разложенные на многочисленных бархатных подставках-столиках бесчисленные украшения поражали глаз искусной работой и, разумеется, количеством.
«Готов спорить, здесь побрякушек куда больше, чем у тебя!» — съехидничал внутренний голос.
— Зато у меня не ворованные! — не удержавшись от шпильки, вслух возразила я.
А чего опасаться? В доме, если кто и есть, спят сейчас беспробудным сном. Это заклинание меня еще ни разу не подводило.
«Золоту безразлично, воровали его или нет, — ничуть не смутился мой „собеседник“. — Важны лишь его красота и вес. Слушай, прихвати себе пару вещиц! Все равно никто не заметит».
Протестующе мотнув головой, я принялась спускаться по лестнице. Где еще искать драгоценный перстень, как не среди драгоценностей? Заодно потешу собственное любопытство, которое в данный момент выплескивается через край. Что поделать — женщина! Полюбоваться на чужое не грех. А насчет «прихватить» — это лишнее. Во-первых, из-за моральных убеждений. А во-вторых, чтобы коллекционер и не заметил пропажи? Руку даю на отсечение, что он помнит не только каждую находящуюся здесь вещь, но и все пылинки, лежащие на этих самых вещах.
Приблизившись к первой подставке, я с интересом изучила лежащее на черном бархате ожерелье: причудливые переплетения тонких золотых нитей образовывали замысловатую вязь, складывающуюся в непонятные иероглифы. При этом магией от украшения не веяло. Насмотревшись, перешла к следующему столику.
Книга в дорогом переплете: тут тебе и золото, и бриллиантовая россыпь камней, и тисненый кожаный шнур в качестве закладки. Трогать сие чудо полагалось в белоснежных шелковых перчатках, которые лежали рядом. Не удержавшись, я совершила святотатство — приоткрыла книгу пальцами. Увы, потрясающий фолиант оказался заморским учением о любви. Причем учением в прямом смысле слова. Пожав плечами, пошла дальше. Никогда не понимала, как возвышенное чувство можно обозвать обычной химической реакцией организма! Хотя картинки забавные, признаю.
Далее дело ограничилось беглым осмотром. В конце концов, золото оно золото и есть, только разной формы. И я сюда пришла по делу, а не глазеть.
Искомая шкатулка обнаружилась в самом конце холла у стены. Плавающий светлячок выхватил ее из темноты в тот момент, когда я, осмотрев практически все, начала ловить себя на мысли, что не найду здесь того, зачем, собственно, пришла. Темное дерево, покрытое лаком, призывно блеснуло в бледном свете. На крышке искусно вырезанный полураспустившийся бутон розы на длинном стебле: цветок словно положили сверху, да так и оставили. Пробежавшись пальцами по шкатулке, я нащупала крохотный выступ у основания бутона. Нажала. Крышка бесшумно поднялась, явив мне ядовито-красный бархат внутренней обивки. Перстня не было.
ГЛАВА 3
Когда б я знала, что нас ждет
Там, за ближайшим поворотом,
Что жизнь иначе потечет,
Закружится водоворотом, —
Иные б выбрала пути.
Но предначертано Судьбою
Дорогой горя мне пройти,
Чтоб снова встретиться с тобою.
Несмотря на то что подобный вариант заранее приходил мне в голову, в реальности к такому повороту событий я оказалась не готова. Замерла от неожиданности, а затем отступила на пару шагов от столика, намереваясь прислониться к стене. Внутренний голос в голове выдавал нараспев витиеватую брань, избавляя меня от необходимости выплескивать эмоции вслух. Неожиданно мои ноги запнулись о препятствие. Не удержавшись, я с размаху села на что-то холодное и твердое. Судя по ощущениям, явно не на пол. Повинуясь движению ладони, ко мне послушно подлетел светлячок.
Разглядев, на чем сижу, я подскочила и едва не заорала в голос. Ближайшая подставка с очередным ювелирным шедевром полетела на пол, задетая моим неловким движением. Раздавшийся грохот прозвучал в звенящей тишине оглушительным набатом, взвинтив до предела мои и без того натянутые нервы.
Незнакомый мужчина лежал на полу в странной скрюченной позе, словно неуклюжая изломанная кукла. Судя по окоченению, он был давно и безнадежно мертв. А судя по одежде — домашний халат из черно-белой мягкой ткани и широкие шлепанцы на босые ноги, — передо мной находился хозяин дома собственной персоной. Встречаться ранее лицом к лицу с советником мне не доводилось, но догадаться было несложно. На пальцах, сведенных предсмертной судорогой, поблескивало несколько золотых перстней. Явно дорогих. Серебряного не было.
Колени предательски задрожали. Влипла, что называется, по самую макушку!
Убийство с целью ограбления? Вряд ли, вся коллекция на месте, и, судя по отсутствию отпечатков-ободков на фалангах, с пальцев хозяина не снято ни единого кольца. На теле отсутствует кровь, и внешне нет никаких ран и повреждений. Быть может, хозяин умудрился самостоятельно помереть от сердечного приступа? Иначе чем объяснить столь необычную позу.
Прикасаться вновь к покойнику у меня не было никакого желания — все равно что трогать кусок льда. Поэтому я сосредоточилась и протянула ладони к телу, в надежде найти ответы на свои вопросы на ментальном уровне.
Увы, окоченевший труп не спешил мне помогать. По мере остывания аура тает вместе с температурой, и считать какую-либо информацию с остывшего тела, в том числе последние минуты жизни, становится невозможно. Что же делать? Прибегнуть к некромантии и в прямом смысле поднять и разговорить труп? Очень не хочется, но, видимо, придется.
