Я настороженно всмотрелась в пригревшегося под моим боком драконыша, словно надеясь влезть к нему в голову и узнать, чье же сознание в ней обитает. В ответ встретила лишь абсолютно невозмутимый взгляд. Боги, духи предков и прочие высшие силы, обитающие в этом мире, ну пожалуйста, пусть это все-таки будет Бьёрн!
Все произошедшее немного выбило советника из колеи. По большей части, вероятно, своей… случайностью. Ему не впервой было рисковать жизнью, все предыдущие покушения были не менее, но и не более опасны, чем эта так трагично закончившаяся встреча. Но неприятный холодок пробегал по спине от осознания того, что от смерти его спасли пара мгновений и принятое телохранителем решение. А в следующий раз рядом может и не оказаться того, кто согласится обменять собственную жизнь на его.
Думать о том, понимал ли Бьёрн в тот момент, чем это для него кончится, или нет, Ингельд не собирался. Это уже ничего не меняло. Бьёрна было жаль, хоть это чувство и имело несколько эгоистичный характер. Хороший телохранитель, исполнительный, ненавязчивый, молчаливый и незаметный. Настолько, что советник не чувствовал дискомфорта, доверяя ему некоторые свои тайны. Они вполне могли бы сработаться, да уже сработались, и было жаль потерять такого человека.
Ко всему прочему, поведение Кэт советника изрядно настораживало. Со стороны могло показаться, что ее искреннее горе по погибшему другу поразительно быстро сменилось неуемной жаждой деятельности и непонятно на что направленным энтузиазмом. И это уже само по себе выглядело странно, Кэт, конечно, часто с детской непосредственностью переключалась с одной эмоции на другую, но не бывает так, чтобы горе едва ли не мгновенно сменялось совсем иными эмоциями. Однако присмотревшись повнимательней, он понял, а вероятно, и почувствовал, что все не так просто.
Кэт слишком сильно переживала смерть друга, настолько, что никак не могла с ней смириться. Она запретила себе об этом думать, поставила цель, призрачную, практически недостижимую, и с головой нырнула в нее. Все ничего, такая целеустремленность гораздо предпочтительней депрессий и истерик, однако советник успел хорошо изучить своего фамильяра и знал: если Кэт что-то вбила себе в голову, то не отступит, даже если упрется лбом в стену. Это беспокоило, в таком настроении она могла натворить что угодно, что-нибудь совершенно безрассудное.
Ингельд был даже рад, что они наконец уезжают и ничего экстраординарного так и не случилось. Если не считать двух дополнительных драконов, на одного больше ожидаемого, но эти двое так вцепились друг в друга, что советник просто не решился возразить, дабы не провоцировать Кэт на необдуманные поступки. Тем более что сопровождающие их егеря отнеслись к происходящему весьма философски: если дракону это зачем-то нужно, значит, все правильно. Других объяснений им не требовалось.
Ну что ж, если Кэт легче думать, что это маленькое недоразумение может оказаться Бьёрном, так тому и быть. Во всяком случае, у нее будет значительно меньше поводов сбежать обратно в Заповедник на поиски друга.
Оба дракона, что стальной, что маленький изумрудный, надо отметить, вели себя своеобразно. Каждый по-своему, но в то же время на удивление одинаково. Оба оказались созданиями независимыми и крайне необщительными. Они не обращали никакого внимания на окружающих людей, как будто им не было до них никакого дела. Вся разница заключалась лишь в том, что взрослый дракон время от времени разговаривал с Кэт, вполне доброжелательно, но редко и недолго. Советнику порой чудилось, что он начинает что-то понимать из их разговоров. Младший же просто постоянно держался рядом с ней, из всех людей замечал разве что Ингельда. И только потому, что сама Кэт проводила рядом с ним все свое свободное время.
Советник ощущал себя очень странно, чувствуя, как эти двое постоянно копошатся у него под плащом. Изрядно подросшая Кэт занимала уже значительно больше места, чем раньше, но и этому странному созданию размером с подрастающего котенка тоже требовалось некоторое свободное пространство. А сидеть весь день тихо, прижавшись друг к другу, они, разумеется, не желали.
Но день медленно подходил к концу, как и их путь на сегодня. Городские окраины уже показались в пределах видимости, окрасившись в лиловые закатные тона, лениво пошел снег. Постепенно одинокие снежинки превращались в сплошную белую стену.
Четыре всадника, выехавшие из снегопада навстречу, насторожили. Они даже не пытались сделать вид, что случайно проезжали мимо, наоборот, излишне демонстративно давали понять, кого ждут.
Советник почувствовал, как на миг напряглась Кэт, очевидно придя к тем же выводам. Тревожно высунулся наружу ее маленький сосед, словно тоже понимал: происходит нечто важное.
Ингельд напряженно наблюдал за незнакомцами. Опасности от этих людей он не чувствовал, но сейчас больше доверял не интуиции, а здравому смыслу, который, впрочем, говорил, что нападать на него при таком количестве охраны и проезжающих, несмотря на позднее время, они вряд ли станут.
– Советник? – Один из незнакомцев выдвинулся вперед. – Уделите нам минуту внимания.
– Слушаю вас, господа. – Вежливый, но по-прежнему настороженный ответ. Любые незнакомцы в данный момент ничего, кроме недоверия, не вызывали. Непонятно, почему они выбрали столь странное место для встречи?
– Вистар Норад, дипломатическая стража, – представился незнакомец, продемонстрировав бумаги с личной королевской подписью и весьма обширными полномочиями.
Ингельд чуть расслабился: дипломатическая стража, этого следовало ожидать, хоть и не так скоро. Под таким претенциозным названием скрывалась не что иное, как внешняя разведка. Очевидно, не только у аронтцев имеются свои люди среди егерей.
Сообщение о том, что пленника у него забирают, а в столицу они едут в сопровождении этой четверки, удивления не вызвало. Это некоторым образом было даже предсказуемо, хорошо хоть не арестовали и на допрос не вызвали. Пока.
Хотя насчет допроса, как позже оказалось, он несколько ошибся.
– Похоже, они решили вытянуть из тебя как можно больше, пока доедем до столицы, – заметила Кэт. – А дорога длинная.
Советник лишь согласно кивнул – открыто разговаривать при посторонних он остерегался, это могло выглядеть очень странно. Конечно, фамильяры вполне понимают человеческую речь и весьма выразительно мимикой и жестами отвечают, но только если разговор не слишком сложный. Но в том-то и дело, что их с Кэт беседы, как правило, были слишком серьезными.
В Страйнборе после возвращения из Заповедника они не задержались и на день, спеша поскорей вернуться в столицу, где сейчас происходило все самое важное. Тем более что новые попутчики весьма прозрачно намекнули: не следует задерживаться. И, как только двинулись в путь, начали осторожный, однако весьма настойчивый допрос. Пока еще замаскированный под светскую беседу, но Ингельд чувствовал, что стоит попытаться солгать или что-либо утаить, и с ним перестанут деликатничать. Норад ясно дал понять, что советник находится под следствием и только искреннее сотрудничество может спасти его от крупных неприятностей. Удивительно, но такое положение вещей его не особенно нервировало.
