Попробовать скрутить какой-то гобелен и спуститься на нем? Но выдержит ли их вес ветхая ткань? Он дернул на пробу ближайшую к нему тряпку — она рассыпалась под руками. Пыль, труха…
— Сейчас мы его, — бормотал Айльф. Он с силой отчаяния ухватился за торчащее из стены кольцо для факела. Но оно, казалось, срослось с камнем.
— Да помогите же! — крикнул он.
Тут только Леон опомнился. Он изо всех сил схватился за кольцо, чувствуя, как металл деформируется под руками, и потянул. Кольцо вырвало из стены вместе с куском кладки — Леон полетел на груду пылающих гобеленов и, вскочив, яростно принялся колотить по себе руками, сбивая пламя. В стене зияло глубокое отверстие.
— Ага! — довольно сказал юноша.
Сакраментальный холщовый мешочек лег в образовавшееся углубление. Айльф огляделся, оборвал тяжелую кисть, придерживавшую портьеру, и, деловито соорудив из нее подобие фитиля, поджег его. Потом перевернул набок тяжелый стол. Леон наблюдал за ним, не в силах ни помочь, ни помешать. Он просто стоял и смотрел, но, когда Айльф крикнул: «Прячьтесь сюда, сударь! Сейчас оно рванет!» — он послушно укрылся за столешницей.
Рвануло не так сильно, как он подсознательно ожидал, — а может, так просто показалось в том аду, который стоял вокруг. Просто несколько камней осыпались, точно их скреплял сухой песок, а не прочный раствор, — отверстие стало больше, и теперь было видно, что там, за стеной, нет ни бушующего пламени, ни гари — тьма и прохлада.
Айльф, используя в качестве рычага все тот же треножник, расширял отверстие, пока оно не стало достаточно большим, чтобы в него, пригнувшись, мог пролезть взрослый мужчина.
Леон снял со стены пылающий факел и просунул его в черный зев — там, за стеной, был просто еще один коридор — гладкий пол, мощенный мраморными плитами, гладкие, прохладные стены. Он протиснулся в отверстие и осторожно потрогал пол ногой — это был обычный, прочный пол, никакая не иллюзия. Он выбрался наружу, Айльф скользнул вслед за ним. Они стояли в пустом тихом помещении — в коридоре, уходившем в темноту, неизвестно куда, а за стеной, совсем рядом, бушевал ад и с грохотом рушились охваченные пламенем просмоленные балки.
— Ладно, — он вздохнул, обернулся к Айльфу, — пошли, что ли?
* * *
— Ты, — прохрипел Ансард.
Когда первоначальное ошеломление прошло, Берг попытался сбросить с себя противника, но это оказалось не так просто: тот яростно и в то же время как-то механически цеплялся за Берга, тянул руки к лицу, пытаясь выцарапать глаза.
— Ты, убийца!
Берг, выставив перед собой лезвие топора, свободной рукой отдирал тянущиеся к лицу пальцы. На миг ему даже показалось, что Ансард его не узнал, просто принял за кого-то другого. Но тот не унимался.
— Убийца! — задыхаясь, выкрикивал он. — Смотри! Смотри хорошенько на дело рук своих! Доволен?
— Уймись! — прокричал в ответ Берг.
— Убей меня, — орал Ансард, — ты же этого хочешь? Убей! Все остальное ты уже сделал!
— Я? — Берг даже замер на миг, ошеломленно покачав головой. — Да при чем тут я? Я, что ли, повел войска на Ретру, ты, самодовольный идиот!
— Перебежчики, — губы Ансарда побелели от гнева, — подлые предатели! Да не будь вас, разве этот торгаш взял бы крепость? Все ваша колдовская наука!
— Ну нет, — наконец Бергу удалось оторвать от себя нападавшего. На какое-то время они застыли, с ненавистью глядя друг на друга и тяжело дыша. — Если ты из нас ничего не вытряс, думаешь, Эрмольду удалось?
— Да он вас купил!
— Нас нельзя купить, болван!
— Тогда зачем вы это сделали? Из мести?
— Да ничего я не делал. Нельзя мне ничего такого делать. Запрещено. Эрмольд и без нас обошелся — я… я вас спасти пытался… Остановить это безумие… Всеми богами клянусь!
— Пустые твои клятвы, — горько произнес Ансард, — ничего они не стоят. Не верите вы ни в каких богов… А если бы и верили… если и не подсобили Эрмольду… Все равно это из-за тебя. Из-за вас!
И он вновь бросился на Берга, но тот уже был наготове — он встретил Ансарда короткой подсечкой, бросил на колени и завел руку за спину. Тот молча корчился на полу, пытаясь высвободиться.
— Где Сорейль? — прокричал Берг, склонившись к Ансарду.
Тот ухитрился извернуться и посмотрел Бергу в лицо расширенными глазами — из-за огромных зрачков они показались Бергу лиловыми.
— Сорейль?
Лицо его перекосила странная гримаса, он затрясся, и прошло какое-то время, прежде чем Берг понял, что Ансард смеется.
— Тебе нужна Сорейль? — с трудом выговорил тот. — Ах ты, дурак, дурак…
— Где она? Спряталась? Убежала? — напирал Берг. — Какую-то женщину видели в тронном зале…
— В тронном зале? Ах, да…
Ансард попытался подняться с колен, но не смог. Берг рывком поднял его на ноги и погнал перед собой, увертываясь от падающих сверху балок — перекрытия горели и рушились. Ансард вновь попытался извернуться, но Берг лишь чуть сильнее выкрутил завернутую за спину руку противника.
— Убей меня, — хрипел Ансард.
— Я не убийца, — возразил Берг.
— Разве? Ты самый убийца и есть. Думаешь, тебе это пройдет даром? Тебе тоже не удастся уйти безнаказанным, ты, ублюдок!
— Ладно-ладно, — Берг подтолкнул его вперед, — двигайся.
Лестница, ведущая в тронный зал, была перегорожена упавшей балкой — Бергу пришлось немало потрудиться, чтобы перетащить через нее упирающегося Ансарда; тот все норовил то придушить Берга, то кинуться в бушующее пламя.
— И везет же мне на самоубийц, — пробормотал Берг, — ладно, с меня хватит.
Он примерился и аккуратно ударил Ансарда ребром ладони по шее. Тот захрипел и затих. Берг схватил его за запястья и потащил вверх по лестнице, ежесекундно ожидая, что случайный обломок пришибет их обоих. На верхней площадке он остановился, жадно хватая пропитанный гарью воздух. Но здесь дышать было немного легче — в кровле зияли дыры, и сквозь них были видны нависшие над замком тучи — такие низкие, что они отражали охватившие Солер огни пожаров.
— И никогда этого дождя нет, когда надо, — сказал он вслух, размазывая по лицу копоть.
И, словно в ответ, прозвучал удар грома.
Дождь хлынул с такой силой, что сквозь дыры в кровле на площадку натекла огромная лужа. Ансард, до сих пор лежавший неподвижно, заворочался, одурело тряся головой. Берг, приоткрыв рот, заворожено наблюдал, как вода борется с огнем. Перевес был на стороне воды; пропитанное застарелой сыростью дерево горело плохо. Пламя шипело, корчилось и наконец отступило, оставив после себя дымящиеся обгорелые балки.
— Ну и ну, — сказал Берг.
Он вновь завел Ансарду, который, глухо рыча, пытался приподняться с пола, руки за спину и, задыхаясь и кашляя в густом дыму, погнал своего пленника вперед.
