– Прикрытию пройти поляну и войти в лес там, где произошел бой неверных с Рамзаном.
Прапорщик коснулся рукой командира:
– Похоже, Володя, мы Рамзана в той группе фланговой завалили!
Капитан ответил:
– Похоже! Как похоже, что нас берут в клещи. Не надо было углубляться в лес, ведь знали, что там еще боевики группы охвата.
Прапорщик возразил:
– Не углубились бы в массив, эта группа охвата уже через десяток минут висела бы у нас на хвосте. Да те двое уродов с противоположной стороны поляны пошли бы на перехват.
– А что, сейчас наше положение лучше?
– Радует, Вова, то, что у духов нет подкрепления. Их всего рыл пять. Отобьемся!
– Ты последний магазин зарядил?
– Да!
– Вот и я последний. Так, достаем все гранаты. Ждать, пока нас атакуют с тыла, не будем.
Прапорщик достал свою гранату, капитан две свои.
Лазаренко приказал:
– Одновременно рвем местность, где за деревьями скрылись духи, и атакуем их позиции! Вперед!
Три взрыва буквально выбросили посеченные осколками тела боевиков из-за деревьев на траву. Атаковать в принципе было некого. Но сзади приближались двое боевиков. Капитан кивнул прапорщику:
– К поляне. Вали духов резерва. Я осмотрю тех, кого подорвали. Пошли!
Рыжов вышел из кустов, когда до бандитов покойного уже Рамзана оставалось метров десять. Боевики не ожидали увидеть спецназовца. Они даже не упали на землю. Этого им не дал сделать прапорщик, двумя очередями расстреляв группу резерва.
И тут же сзади услышал хлесткий одиночный выстрел. У капитана автомат поставлен на ведение автоматического огня, патроны в магазине были. А раздался одиночный выстрел. Словно кто-то выпустил последний патрон. Страшное предчувствие заставило Рыжова броситься в лес. И он увидел лежащего возле сосны Лазаренко, а чуть дальше выползшего окровавленного боевика, пытавшегося вставить в свой автомат запасной магазин. Короткая очередь, и бандит уткнулся головой в траву. Рыжов бросился к капитану. Сорвал с него защитную сферу:
– Командир, Володя!
Оглядел офицера, увидел дырку в верхней ткани бронированного костюма. Прямо на левом кармане напротив сердца.
– Володя! Капитан!
Лазаренко открыл глаза:
– Ну чего орешь, Рыжий?
– Живой?
– Так чего мне будет в бронекостюме? Вот если бы раненый дух стрелял из винтовки калибра 7,62, то тогда, скорей всего, отправил бы меня на тот свет. Но из «АКС-74» это бесполезно. Но удар, признаюсь, неслабый получил.
Прапорщик сплюнул:
– Тьфу! А я уж подумал. Ну, слава богу! Ты сам придешь в себя или транквилизатор вколоть?
– Приду! Проверь духов. Никого не должно остаться в живых!
– Уже проверяю!
Рыжов прошел к деревьям.
Вернулся, доложил:
– Порядок! Сделали мы отряд Рамзана!
Капитан уточнил:
– Ту его часть, которая осталась после обстрела реактивными снарядами вертолета.
– Какая разница? Их все равно было как минимум в четыре раза больше. Но сделали же?
– А если б, Женя, не сделали, то какие мы, к черту, профи? Впрочем, если не сделали бы, то сейчас нам уж все было бы без разницы. Как тем, что разбросаны по поляне и вокруг нее.
Прапорщик опустился на траву:
– «Вертушку» надо вызывать! Долго здесь торчать нельзя. Бой наверняка слышали в Ак-Мартане, и утром сюда нахлынет толпа, хоронить своих собратьев. И эта толпа, сто пудов, будет вооружена!
– Да, буду вызывать «вертушку» на четыре утра.
– Давай, я еще обойду территорию, мало ли чего!
Рыжов скрылся в кустах.
Капитан полез в карман.
И тут же прапорщик услышал:
– Ну не твою мать?
– Что такое, командир?
– Пуля спутниковую станцию разбила. Теперь мы ни с Шабаниным не свяжемся, ни с командиром экипажа вертолета! Черт бы побрал этого раненого духа. Придется, Рыжий, своим ходом выходить на равнину. Нас будут искать, и смогут обнаружить только там, ну, если повезет, в лесу!
Рыжов вздохнул:
– Да, перспектива не ахти. Это сколько нам по зарослям топать? Тридцать верст?
– Где-то так!
– Нормально.
Капитан поднялся.
– Делать нечего, время терять тоже! Двинулись.
– Я вперед?
– Как всегда!
Прапорщик сделал несколько шагов и, вскрикнув, упал.
– Что такое, Рыжий?
Рыжов простонал:
– Нога! Провалился в нору какую-то! Больно!
– Погоди, сейчас помогу.
Лазаренко взялся за поврежденную ногу подчиненного, что вызвало у того еще один вскрик боли.
Капитан взглянул на прапорщика:
– По-моему, перелом, Рыжий!
– Бля, и надо такому случиться. Но ты, Володь, сними ботинок, посмотри, может, вывих!
Лазаренко снял с ноги Рыжова десантный ботинок, и сразу стало ясно, прапорщик сломал ногу.
– Да. Пошла непруха! Больно, говоришь? Вколи промедол, я шину соображу.
– Но я же не смогу идти, командир!
– Понесу на себе! Не бросать же тебя на растерзание чеченам?
– Тридцать верст?
– Сколько надо, Женя, столько и понесу! Вот только путешествие наше несколько затянется. Но ничего. Лишь бы еще на какой блуждающий отряд местных отморозков или наемников не налететь. А так дойдем.
Приняв необходимые меры для транспортировки раненого, капитан взвалил на себя прапорщика Рыжова и медленно двинулся по лесу, держа курс строго на север.
Экипаж вертолета, назначенного для обеспечения боевой акции снайперской группы капитана Лазаренко, не получил сигнала вызова к месту эвакуации ни утром 12 июля, ни в обед, ни к вечеру вторника.
В 21.00 командира «Ми-8» вызвал подполковник Шабанин:
– Борт-01! Я – Первый! Ответь!
Командир экипажа, находящийся в кабине пилотов, ответил:
– Я – Борт-01! Слушаю вас!
– Вызова от Зари так и не было?
– Нет, Первый!
– Плохо!
– Не могу понять, с чем это связано? У каменной гряды вполне пригодное место для посадки вертолета. Почему ребята не пошли туда?
