– Тебе плохо, Машка?
– Хуже не бывает, – призналась я.
– Выпить хочешь?
– Нет, я за рулем, а мне еще Гешку надо забрать у Лизы.
Я просто пока у тебя отсижусь. Не станет же он целый день торчать у меня во
дворе…
– Маш, а может, все-таки поборешься, а?
– Не буду! Не стоит он того! Такой же козел, как и все.
Не дает ему жена развода, и он соглашается ждать семь лет… Как это можно? За
семь лет сколько воды утекло! И там ему хреново, наверное, и с этой Лидочкой
тоже, думаю, радости уже мало. Тряпка он, а не мужик.
– Ну, это как посмотреть… Он же ради ребенка…
– А хорошо ли ребенку в такой атмосфере расти, ты
подумала?
– А ты подумала, каково ему сейчас? Предстоит уйти от
жены, жениться на какой-то мегере, когда он тебя любит…
– И ты предлагаешь мне его пожалеть? Тань, при желании
можно кого угодно пожалеть… даже убийцу…
– Но он ведь для, тебя не кто угодно, сама же говорила,
что любишь!
– Ну люблю, и что?
– Ты, Машка, просто максималистка! А пора бы уже
поумнеть, такой максимализм хорош лет в восемнадцать – двадцать, а после
двадцати уже надо сбавлять.
– А в сорок, по-твоему, надо уже превратиться в тряпку,
о которую любой козел может вытирать свои копыта?
– Машка, не заводись! Я тебе добра желаю. В кои-то веки
нашла себе мужика по душе и по телу, и при первом же дуновении отказываешься от
него?
– Танька, кончай терзать меня! Чего ты добиваешься?
– Ты все-таки должна с ним объясниться. Так нельзя!
Мало ли что тебе та баба наговорила? А если она наврала все?
– Что?
– Ну, насчет обещания жениться?
– Не похоже…
– Маша, я тебя умоляю, поговори все-таки с ним… Как-то
не по-людски у вас все получилось.
– Конечно, разве с козлом по-людски получится?
– Я, Машка, с тобой согласна, они все, в общем-то,
козлы, но Макс твой все-таки заслуживает, чтобы ты с ним поговорила. У него
есть сотовый?
– Есть. Но я ему звонить не стану!
– Ладно, дело твое, только потом не жалуйся на свою
«неудавшуюся жизнь.
– А я разве часто жаловалась?
– Нет, но это… подразумевалось.
Мы еще долго переливали из пустого в порожнее, но все-таки я
немного пришла в себя и, простившись с Татьяной, поехала к Лизе за Гешкой. Мне
пришлось так усиленно изображать из себя спокойную, довольную жизнью даму, что,
когда я, наконец, вышла на улицу с Гешкой в сумке, у меня от усталости
задрожали ноги.
Гешка жалобно мяукал. Я сунула руку в сумку, погладила его,
и он сразу доверчиво ткнулся мне в ладонь и умолк.
– Гешенька, родненький, прости меня, дуру… Потерпи
немножко, сейчас приедем домой, и я больше никогда тебя не брошу!
Но стоило мне закрыть сумку, как он снова заплакал.
Тогда я решительно вытащила его и положила на сиденье рядом
с собой.
– Ладно, сиди тут!
Он удивленно оглянулся и посмотрел на меня. Маленький,
трогательный, испуганный… Я погладила его, и он свернулся в клубочек.
Домой мы добрались без проблем. Прежде чем вылезти из
машины, я окинула взглядом двор. «Фольксвагена» Макса не было. Еще бы, небось
держит сейчас ответ перед своей ненаглядной Лидочкой. Так ему и надо!
Ну что ж, день прошел… Завтра начнется новая жизнь, а
вернее, старая, с той только разницей, что теперь у меня есть постоянная работа
и кое-какие деньги.
Максу там нет места. И что за дурацкая у меня жизнь…
Нет, хватит сожалений, так можно далеко зайти, сейчас
нажрусь снотворного, чтобы не мучиться бессонницей, а когда прочухаюсь, первым
делом переставлю мебель в спальне, а может, и куплю себе новую кровать, так
легче будет забыть его… Приняв благое решение, я выпила снотворное, и через час
оно меня одолело.
Проснулась я с такой головной болью, что не только двигать
мебель не было никаких сил, а и пошевелить рукой и ногой. Значит, буду спать
дальше… Но тут в дверь позвонили. И кому это неймется? Я спустила ноги на пол.
Звонок повторился. А что, если это Макс? Хотя у него совсем другой звонок.
Короткий, деликатный.
– Кто там?
– Маша, открой! – раздался голос соседа.
– Сейчас, халат накину!
– Маша, ты только не волнуйся, – сказал сосед,
когда я открыла дверь. – Но там…
– Что случилось?
– Твою машину долбанули!
– Что?
– Машину, говорю, долбанули!
– Кто?
– Да если б знать! Я вышел, смотрю, тебе крыло и дверцу
своротили!
Я мгновенно оделась и побежала вниз. Мой бедный Росинант,
кажется, окончательно сдох. Во всяком случае, вид у него был плачевный.
– Да, – сказала я соседу, который спустился вместе
со мной. – Кажется, это финиш…
– Честно говоря, я тоже так думаю, отъездилась. Она ж у
тебя вся ржавая, дунь-плюнь и рассыпется. Как еще колеса держатся. Ты лучше.
Маша, купи другую машину. На эту уже не имеет смысла тратиться. Продай ее на
детали, добавь тысчонку – и сможешь купить подержанную, конечно, но все-таки
поприличнее…
– Но она же еще бегала… И хорошо… Может, починить
крыло?
– Ну, и бегала не очень… Сама же вчера у меня
прикуривала. А вообще это, конечно, дело твое.
Теперь я уже совершенно отчетливо понимала, что полоса
везения кончилась. «Миновала моя весна, как недолго цвела она», – пел
Георг Отс. Машину, безусловно, не имеет смысла ремонтировать. Или уж надо
вбухать в ремонт такие бабки, которые мне и не снились.
Что ж, появилась теперь цель в жизни – накопить денег на
новую машину. Сейчас «жигуленка» можно купить не так уж дорого. Буду работать с
утра до ночи. Недавно мне кто-то предлагал взять ученика, а я отказалась. Кто ж
это был? Надо вспомнить… Не буду ни от чего отказываться, посвящу всю жизнь
зарабатыванию денег, стану состоятельной дамой и… И что? Буду шикарно
одеваться, приобрету хорошую машину, поеду путешествовать… Дура ненормальная,
сказал давно помалкивающий внутренний голос, это ты переводами и уроками
собираешься заработать на такую жизнь? Бред сивой кобылы. Но я постараюсь…
Старайся, старайся…
Позвонила Татьяна.
– Ну что там у тебя?
Я рассказала ей все.
– Знаешь, ты пока не принимай решений насчет Росинанта.
Я тебя сведу с Сергеем, это автомеханик Федора, отличный специалист и вообще
хороший парень. Он тебе все честно скажет и, если надо, поможет продать
развалюху, а главное, купить приличную машину, не новую, конечно, но он в них
классно разбирается, не то что ты. Его не надуешь.
