– Сколько? – спросила Женя.
Валентин Иванович поднял глаза к темному небу, прикинул что-то в уме, снова посмотрел на девушку, вздохнул и сказал:
– Восемь. Больше скинуть не могу.
– Я согласна! – выпалила она. – Куда нужно идти?
– Не идти, а ехать. У меня прекрасная квартира недалеко от Тимирязевской академии. Давайте я донесу мальчика до машины! – засуетился Валентин Иванович.
«Все-таки в мире все разумно устроено, – думала Женя, шагая по ночной улице за Валентином Ивановичем. – Стоило мне остаться без денег, и тут же майор Черевко одолжил мне пятьсот рублей. Как только мне понадобилось жилье – сразу возник этот Валентин Иванович. А ведь мог просто пройти мимо. Москва – огромный город, клиенты всегда найдутся. А Валентин Иванович решил нам помочь. Славный дядечка. Как хорошо, что на свете есть добрые люди!»
У обочины был припаркован старенький белый «жигуленок». Валентин Иванович осторожно положил спящего мальчика за заднее сиденье.
– Ну, вот, – тихо сказал он. – Забирайтесь в салон. Через тридцать минут мы будем на месте.
На месте они, однако, оказались лишь спустя минут сорок.
– Вот мой дом, – сказал Валентин Иванович, когда они выбрались из машины и подошли к кирпичной многоэтажке, светящейся в ночном сумраке россыпью желтых окон. – Прекрасное место. Рядом – пруд, сквер. Иногда, когда у меня бессонница, я люблю прогуляться вокруг пруда при свете луны. В его мерцании есть что-то завораживающее. Вы не находите?
– Не знаю, – смущенно ответила Женя. Дневные приключения совершенно ее вымотали, и ей сейчас было не до мерцания пруда и не до красот сквера.
– Вон мой подъезд, – сказал Валентин Иванович. – Я живу на шестом этаже, но лифт, к сожалению, сломан.
– Нужно, наверное, разбудить мальчика, – неуверенно проговорила Женя.
Валентин Иванович улыбнулся:
– Ничего страшного, я донесу его на руках.
– Вы уверены? – усомнилась Женя, глядя на его тощую сутулую фигуру.
– Абсолютно, – ответил тот. – По мне не скажешь, но в молодости я был чемпионом района по многоборью! С тех пор много воды утекло, но кое-какие навыки еще остались.
На шестой этаж Валентин Иванович поднялся неожиданно резво, при этом у него даже не сбилось дыхание.
– Проходите, проходите, – сказал он громким шепотом, открыв дверь и пропустив Женю вперед. – Но только постарайтесь не шуметь. У меня уже есть один постоялец, и он наверняка спит.
Женя тихонько, стараясь ни на что не наткнуться, прошла в прихожую. Валентин Иванович щелкнул выключателем, и в прихожей зажегся неяркий свет. Наконец-то Женя смогла разглядеть лицо своего спасителя.
На вид Валентину Ивановичу было лет пятьдесят пять. Он был худощав, бледен и небогато одет. Большая лысина на его лбу была тщательно прикрыта жидкими бесцветными волосами. На тонкой переносице неловко пристроились дешевенькие очки. Бледно-голубые глаза смотрели сквозь стекла приветливо и мягко.
– Давайте отнесем мальчика в комнату, – сказал Валентин Иванович.
Он сбросил с ног потертые старомодные туфли и, мягко шагая в носках, понес Саньку в комнату. Женя тоже разулась и, стараясь идти как можно бесшумнее, двинулась за хозяином квартиры.
В комнате Валентин Иванович уложил мальчика на кровать и включил торшер.
– Ну, вот, – сказал он, поворачиваясь к Жене. – Располагайтесь.
– Вот возьмите, – сказала Женя, протягивая хозяину квартиры купюры.
Когда финансовые дела были улажены, а Санька – уложен в постель, Валентин Иванович наклонился к Жене и прошептал:
– Если хотите, могу напоить вас чаем с печеньем.
Женя с ног валилась от усталости, но мысль о чашке горячего сладкого чая приободрила ее. А слово «печенье» заставило вспомнить, что она не ела с самого утра.
– А вы разве еще не ложитесь? – спросила она смущенно.
Валентин Иванович улыбнулся и покачал головой:
– Нет, что вы. Я привык ложиться очень поздно. Знаете что: вы пока приводите себя в порядок, а я поставлю чайник. Через пять минут жду вас на кухне, договорились?
– Договорились, – кивнула Женя.
Валентин Иванович тихонько, на цыпочках, вышел из комнаты. Женя укрыла спящего мальчика одеялом и вдруг подумала:
«Может, и его разбудить? Он наверняка голодный».
Но Санька так сладко спал, что будить его Женя не осмелилась. В конце концов она решила, что прибережет ему немного печенья на утро.
Тут на пороге снова возник Валентин Иванович.
– Я подумал, что сами вы можете не найти кухню, – сказал он. – Идемте, я провожу.
Проходя мимо одной двери, Валентин Иванович кивнул на нее и сказал:
– А это комната моей дочери. Она, наверное, уже спит.
– И вовсе я не сплю! – послышался недовольный голос. Дверь приоткрылась. – Поспишь тут с вами. Ходят и топают.
В дверной щели показалось худенькое девичье лицо. Девица с любопытством посмотрела на Женю и спросила хрипловатым голосом:
– Ты жиличка на ночь?
– Да, – кивнула Женя смущенно.
Девица усмехнулась и развязно предложила:
– Заходи ко мне – потусуемся.
– Ксюша, – с упреком сказал Валентин Иванович, – наша гостья устала и хочет спать.
– А я ее не вагоны разгружать приглашаю, – сухо ответила ему дочь и тут же перевела взгляд на Женю: – Зайдешь или как?
Женя подумала, что отказать настырной девице будет как-то невежливо, а потому обреченно кивнула:
– Можно.
– Заваливай!
Ксюша распахнула дверь и потеснилась, давая гостье пройти в комнату. Валентин Иванович сунулся было за Женей, но дочь захлопнула дверь у него перед носом.
– Тебя как зовут? – спросила она, поворачиваясь к гостье.
– Женя. А тебя Ксюша, да?
– Ксюша, Ксюха, Ксюня. Но это для своих. А для чужих – Ксения.
– Тогда я буду звать тебя Ксюша, – сказала Женя, улыбнувшись. – Если ты, конечно, не возражаешь.
– Не возражаю. – Ксюша прищурила темные глаза и вдруг сообщила: – А я беременная.
Женя удивленно воззрилась на живот девушки, но ничего «такого» не увидела.
– Не пялься – не видно, – хмыкнула Ксюша. И пояснила: – Третий месяц. Еще полгода с пузом таскаться. Не закурить, не выпить. Тоска.
– А кто отец? – смущенно спросила Женя.
– Понятия не имею, – ответила Ксюша. Посмотрела на вытянувшееся лицо Жени и засмеялась: – Шучу! Есть один кандидат. Таскается ко мне чуть не каждый день, под окнами торчит. Только я его в шею гоню.
