– Ты забыла о Виоле, – вмешался Алекс, с тревогой глядя на меня.
– А что Виола? От меня она ушла живая и здоровая…
– Виола написала картину, на ней подпол, в котором ее держали. Она тебе о похищении рассказывала?
– О каком еще похищении? Знать не знаю. Болтали с ней о разных пустяках…
– Ну, теперь знаешь. Подпол – точная копия твоего. Чему есть подтверждение: ее картина и описание, данное ею следователю.
– В толк не возьму, что ты городишь, – покачала головой Татьяна.
– Линолеумом ты после ее гибели обзавелась… А кто тебе его настилал?
К этому простому вопросу она оказалась не готова. Взгляд испуганно метался.
– Сама и настилала. Как сумела, – наконец пробормотала она.
– Да? А что за родственник к тебе приходит? По ночам от людей прячась?
– Нет у меня никакой родни. Проверь-перепроверь…
– Он жил у тебя в доме в то лето, когда ты держала в подвале беременную женщину. Сколько ему было? Лет десять, одиннадцать? Мальчишки очень любопытны… Он ведь быстро сообразил, что происходит? И что с ним стало потом? Ты догадывалась или точно знала? И покрывала его все эти годы, ведь окажись он в полиции, непременно бы рассказал о тебе.
– Я не знала! – отчаянно крикнула она.
– Через шесть лет он опять тебя навестил. Тебе помощь понадобилась, надо было крышу дома покрасить. Вспомни врача, который застрелился. Ты ведь уже тогда знала, кто убил девчонку.
– Нет, – кусая губы, бормотала она. – Нет… врач убил ее, врач… потому и застрелился. Всем известно…
– Кто жил у тебя тем летом? – выговаривая каждое слово, задал вопрос Алекс.
– Не было никого… Не помню…
– Я его найду, можешь не сомневаться. Говоришь, родни нет? Может, есть подруга детдомовская? Среди них поискать? Вдруг мне повезет, и те, кто был с тобой в детдоме, отыщутся? Хотя бы один человек.
– Ищи, – прохрипела Татьяна. – А я ничего не скажу. И не грози. Убьешь, так тому и быть. Не больно жизнь-то сахарная, чтоб за нее цепляться. А ты сама на себя беду накликала, – повернулась она ко мне. – Я ведь предупреждала…
– Так это вы записку подбросили?
– Уберечь тебя хотела… да, видно, чему быть, того не миновать. – Она выпрямилась на сиденье и замерла. И мне, и Алексу стало ясно: она действительно ничего не скажет. Не пытать же ее, в самом деле…
Алекс перебрался на водительское сиденье, я села рядом с ним. Машина развернулась и направилась к шоссе. Возле железнодорожного переезда Алекс затормозил.
– Дальше сама доберешься. Очень может быть, он встретит тебя по дороге и вряд ли поверит, что ты промолчала. На всякий случай прощай.
Она опасливо посмотрела на нас и вышла.
– А если он действительно… – начала я, когда железнодорожный переезд оказался далеко позади.
– Если один монстр укокошит другого, я не возражаю.
– В таком случае с чем мы пойдем к следователю? – нахмурилась я.
– Яна, у нас по-прежнему никаких доказательств, – заговорил Алекс. – Я записал ее рассказ на диктофон, но это мало что значит. Старуха успокоится и заявит: оговорила себя под угрозой оружия.
– Откуда у тебя пистолет? – встрепенулась я.
– Юркино наследство. Никогда не знаешь, что в жизни пригодится.
– Мы не должны были оставлять ее. Нашу машину видели в санатории, и если с Татьяной что-то случится…
– Скажем, проезжали мимо, вот и решили старушке сообщить о последних новостях в Лебяжьем… На переезде в будке две тетки сидели, наверное, обходчицы, на нас глазели с любопытством. Алиби нам обеспечено. Решила бабка прогуляться, а что с ней дальше было… У Татьяны сейчас две возможности: либо звонить ментам и все рассказывать, либо звонить ему… Уверен, она выберет второе.
– А если она действительно ни о чем не догадывалась? – засомневалась я. – Мальчишка узнал о ее дикой мести, и у него снесло крышу. Он вырос и обзавелся собственной темницей. Виола сбежала от этого психа и оказалась в доме Татьяны, а он выследил ее и убил.
– Тогда какой смысл старухе его покрывать? Нет, о том, что он сделал с Виолой, ей прекрасно известно. И молчит она по одной простой причине: соучастие в убийстве. Вкупе со старыми грехами это тянет на солидный срок. И почтенный возраст не спасет. Когда я заговорил о подруге, ведьма испугалась. Я найду его. Теперь точно найду. И никакая полиция мне не понадобится.
– Нет, – твердо сказала я. – Обещай, что сделаешь все возможное, чтобы он оказался в тюрьме. До конца своей жизни. А я от души желаю, чтобы она была долгой.
– Обещаю, – кивнул Алекс, притормозил на обочине и обнял меня. – Как ты? – спросил тихо.
– Скверно, – не стала я скрывать. – Несколько дней назад я видела своего отца, не подозревая, кто он такой на самом деле. Соседка Нина, оказывается, моя бабушка. А я даже на кладбище не пошла. Не люблю похороны.
– На кладбище можно съездить… И с отцом ты еще встретишься.
Я покачала головой.
– Лучше ему не знать. Слава богу, у него семья, два сына. А потом, у меня есть отец…
– Все будет хорошо, – шепнул Алекс. – Поверь мне…
Мы еще немного посидели в молчании.
– В Лебяжьем тебе оставаться нельзя, – сказал Алекс, заводя машину. – Слишком опасно. Поживешь в моей квартире, твои вещи я завтра перевезу и загляну в риелторскую контору, верну ключи от дома.
Я кивнула, и мы направились в город.
Квартира Алекса находилась в новенькой семиэтажке с охраняемой территорией и огромной подземной парковкой. На лифте мы поднялись на шестой этаж. Панорамное окно с видом на реку и старый город. Будь я в другом состоянии, наверняка бы впечатлилась и открывающимся отсюда видом, и искусством дизайнера. Квартира вполне этого заслуживала, но в тот вечер по достоинству оценена не была.
– Некоторое время я могу пожить у родителей, – сказала я в ответ на предложение Алекса чувствовать себя как дома.
– Привыкай к переменам в судьбе, – хмыкнул он, но тут же заговорил серьезно: – Дом хорошо охраняется, сейчас это главное. Договоримся сразу, без меня из квартиры ни шагу. Понимаю, это создает определенные трудности, но что поделаешь. Зато я буду спокоен, а ты в безопасности. Узнать адрес твоего отца психопату труда не составит. Надеюсь, это продлится всего несколько дней. Потерпи.
Возразить на это было нечего.
Утром Алекс съездил в Лебяжий.
– Старуха жива и домой вернулась, – сказал он, входя в квартиру.
– Лебедев звонил. Дважды, – сообщила я.
– Ты с ним разговаривала?
– Нет. Отправила эсэмэс: со мной все в порядке, но появилось срочное дело. Надо с ним встретиться. Уверена, он мог бы нам помочь.
