— Не смей так думать! Ты меня слышишь?! Не смей! — Эльфийка резко вскочила и принялась теребить меня за плечи. — Что с тобой происходит? Что ты несешь? — В уголках ее глаз сверкнули слезинки.
— Прости. Не знаю, что на меня нашло, — ответил я, поднимая голову и смотря ей прямо в глаза. Не хочу, чтобы она плакала, тем более из-за меня. — Это просто слова. Я не тороплюсь в чертоги творца. Слишком большой подарок для моих врагов.
Слезинки в уголках глаз Эйвилин мгновенно высохли. Она перевела взгляд на свои руки на моих плечах и отдернула их, словно от огня, на ее щеках заиграл смущенный румянец.
Вновь повисло неловкое молчание.
Проклятье Падшему, мой язык словно прирос к небу, боясь сморозить какую-нибудь глупость. Я совершенно не представлял, о чем мне говорить с эльфийкой.
— А ты изменился. А ты изменилась, — произнесли мы почти одновременно и удивленно посмотрели друг на друга. Эйвилин рассмеялась. Черная меланхолия не выдержала озорного взгляда глубоких зеленых глаз, и я сам не смог сдержать улыбки. Я уже начал забывать, как на меня действует общество этой девушки.
Неожиданно ее рука проскользнула вниз и вверх по моей щеке, на секунду задержалась на шраме над бровью и вновь опустилась вниз, к шее, прошлась по груди и замерла напротив бешено бьющегося сердца.
— Не делай так… — хриплым голосом попросил я. — Иначе я ни за что не ручаюсь.
Эйвилин лукаво улыбнулась и выгнула бровь, решая что-то для себя.
— Тебе неприятно? — спросила она, устраиваясь на моих коленях. Ее нежный голос звучал возле самого уха, а мягкая щека прижималась плечу.
«К Падшему!» — решил я, сжимая ее в объятьях и найдя своими губами ее губы. Лучше всю жизнь жалеть о том, что было, чем о том, чего не было.
* * *
Мезамир почувствовал, что в башню Леклиса пробрался кто-то посторонний. Несмотря на запрет, он не удержался и поставил несколько следящих нитей. И одна из них только что была потревожена.
Вампир быстро оделся. Опасности для жизни Леклиса он пока не ощущал, но проверить ночного визитера не помешает.
Башня вампира — как ее теперь называли слуги — располагалась в том же крыле, где и тайные покои Леклиса. В эту часть королевского замка редко кто заходил. Даже слуги не слишком утруждали себя уборкой этого старого крыла. Вряд ли кому-то пришло бы в голову, что именно тут, а не в роскошных покоях предпочитает отдыхать король. Впрочем, Леклис нередко спал прямо в рабочем кабинете. О тайных покоях знали только вампир, Верховный маг и пара старых слуг, в преданности которых Леклис был уверен.
Мезамир не слишком торопился и позволил себе внимательно обследовать все крыло и убедиться, что оно все так же пустует. Около самой двери он резко остановился, словно налетел на невидимую стену, и развернулся обратно. Виденья аур было достаточно, чтобы понять, что Леклис и его ночная гостья вряд ли обрадуются его присутствию.
Глава 13
Одиночество власти
Я проснулся, не зная толком, что именно заставило меня пробудиться от такого чудного сна, и замер, прислушиваясь, не открывая глаз. Тишина… Нет. Звук сонного дыхания рядом. Правую руку чем-то придавило, и она немного онемела.
Открываю глаза и слегка поворачиваю голову.
Спящая Эйвилин… Ее голова покоится на моей правой руке, а рука замерла на моей груди.
Значит, это был не сон.
Издав недовольное урчание, девушка пошевелилась, ее ресницы затрепетали, и она попыталась прочнее устроить голову у меня на руке, пресекая осторожную попытку встать.
Повторная попытка оказалась более успешной. Я встал, потирая онемевшую руку, и критически посмотрел на одежду, живописно разбросанную по всей комнате. Собрав вещи свои и эльфийки, я осторожно разложил ее костюм на стуле и оделся сам.
Легкий шорох на кровати привлек внимание. Обернувшись, замечаю: она уже не спит.
— Доброе утро, — улыбнулась Эйвилин, потягиваясь, словно кошка. Одеяло сползло, и нужно было быть каменным истуканом, чтобы не испытать желания при виде открывшегося зрелища. Эйвилин слегка покраснела, спешно натянув одеяло до самого подбородка.
— Отвернись, — попросила она.
— Вряд ли я увижу что-то, чего еще не видел, — ухмыльнулся я, вспоминая нашу первую встречу.
— Леклис, тебе говорили, что ты наглец?
— Неоднократно, — ответил я, отворачиваясь. Вспомнились Клорина и Дэя, на лицо набежала тень.
— Почему ты спишь здесь, без охраны? — спросила Эйвилин, когда оделась.
— Охрана не слишком помогает, — грустно усмехнулся я. — Даже окружив себя всей своей армией и магами, я не обеспечу собственной безопасности лучше.
— Но ты мог бы хоть пару преданных стражников у дверей поставить, иначе рискуешь стать добычей какого-нибудь безумного фанатика.
— У меня был долгий спор на эту тему с Мезамиром, — отмахнулся я. — Думаю, несмотря на запрет, он знает о любом проникшем в это крыло.
— Но я как-то прошла?
— Просто он дал тебе пройти. Кстати, как ты нашла меня?
Она щелкнула пальцами, на ее ладони возник сверкающий шарик.
— Вот оно что, — сразу понял я. — Мне везет на магов.
— Любой боевой маг может тебя найти, если захочет.
Это было сущей правдой. Видимо, амулет драконов защищал меня лишь от тех заклинаний, действие которых могло принести вред. Поисковые и следящие заклинания он к таковым не относил. Но у меня просто не было магов, чтобы обеспечить личную безопасность. Магистр Мартин торчал вместе с королевской армией под стенами Инарда. Все более-менее толковые маги с ним, остальные контролировали стены и охраняли Уритрила.
— Зачем ты так рискуешь, Леклис? Вчера ты всерьез говорил о смерти.
— Слова. Просто слова. Не обращай на них внимания. У меня есть по крайней мере три причины, чтобы жить. Я должен сохранить и укрепить королевство и позаботиться о малолетнем племяннике.
— А третья причина? — жадно спросила Эйвилин. — Ты назвал только две.
— А разве непонятно?
Эйвилин молча обняла меня за шею, уткнулась носом в плечо. Я погладил ее по спине, наслаждаясь теплом тела, легким запахом цветочных духов от ее волос. Волна щемящей нежности сдавила сердце в железные тиски.
Только не в этот раз, творец…
Только не в этот раз…
Я так устал терять…
Я стольких потерял и теперь отчаянно боялся потерять Эйвилин, прекрасно понимая, что вместе с ней из моей проклятой судьбы уйдут последние крупицы радости, весь свет, все то хорошее, что неожиданно подарил новый поворот судьбы, может быть, и совсем незаслуженно.
— Надо идти, — Эйвилин мягко освободилась из объятий. — Нас не должны видеть вместе.
