— Мигель!..
Я чертыхнулся про себя: оборачиваться и тем более видеть бегущую от своего домика в нашу сторону Аниту совершенно не хотелось. Девушка довольно быстро нас догнала, но группа продолжала мерным шагом удаляться в сторону джунглей. На тропе остались только я и она. Со стороны мы, видимо, смотрелись как странная, почти сказочная пара: лохматая зеленая фигура с уродливым пучком травы вместо лица и двумя провалами глаз и стройная черноволосая девушка в белом льняном платье до колен. Анита вцепилась мне в плечи, но руки ее скользили по костюму. Она опустила их вдоль туловища, в бессильной тоске глядя в прорези моей маски, словно тщилась уловить что-то в моих глазах.
— Ты уходишь… Симон поздно сказал, я бы вышла проводить…
— Не нужно всего этого, Аня, — русское имя непроизвольно сорвалось у меня с губ, но из-под маски прозвучало глухо, почти бесстрастно. — То, что было между нами, больше не повторится. Вот, возьми.
Я залез в кармашек разгрузки, где держал всякие полезные мелочи, и протянул медичке ее серебряный медальон. Серебро тускло блеснуло на моей затянутой в перчатку с обрезанными пальцами ладони. Но она закрыла мою ладонь своей и сжала ее отнюдь не слабыми прохладными пальцами.
— Это будет хранить тебя там, — девушка кивнула в сторону леса, где уже почти скрылись мои бойцы. — Мне Святая Дева уже помогла. Прощай, Мигель. Не жалей ни о чем, Ветер Судьбы свел нас вместе, он же и разделяет вновь.
Неожиданно порыв ветра, налетевший откуда-то с юга, растрепал девушке волосы и обдал меня волной нездешнего холода. Даже не поежившись, Анита повернулась ко мне спиной и с гордо поднятой головой пошла прочь. Эх, будь все иначе, Анита могла бы стать тем, кем для меня всегда была Наташа — островком покоя и мира. Домом, в который хочется вернуться, где бы ни находился. Сердце всегда привязано к домашнему очагу и к той, что ждет, не гася свет в окне. Это не метафора: мама оставляла свет на кухне гореть даже ночью, когда отец задерживался на службе, чтобы он знал — его ждут, о нем помнят. Наташка узнала об этом от моей мамы, и, как бы поздно я ни возвращался, в нашем окне всегда горел свет. Взяв автомат в правую руку и зацепив ремень за откинутый упор, чтобы не болтался, я быстро побежал вслед за своими бойцами. Впереди были почти целые сутки пути.
* * *
Земля. Республика Колумбия. Заброшенный храм Солнца — мобильный центр управления оперативной группы АНБ США «Коготь». 28 февраля 1990 года, 23:25 по местному времени. Майор Шон Эндерс.
Эндерс удовлетворенно откинулся в кресле, наблюдая за тем, как Альфа-Два неторопливо шел от одного распростертого тела к другому, по необходимости наступая на шею недобитому бандиту. «Супер» самостоятельно принял решение и не потратил ни единого патрона зря: бой и так получился довольно напряженным, бандиты Эль Гуарона отчаянно сопротивлялись, пару раз боец попадал под осколки оборонительных гранат, но телеметрия показывала, что броня выдержала близкие разрывы и боевые системы не повреждены. Но сам Гуарон отстреливался отчаянно, «супер» загнал бандитского главаря в его же ловчую яму на окраине лагеря, где Эль Гуарон и корчился сейчас, истекая кровью, пронзенный в четырех местах заостренными деревянными кольями, вбитыми в дно ловушки. Шон последний раз окинул взглядом мониторы, везде крутились одни и те же кадры: «Двойка» удалялся в чащу леса, оставив за собой семнадцать трупов. Из расположенного в небольшой долине бандитского лагеря никто не вышел живым. В отличие от своего собрата, устроившего настоящий фейерверк несколькими часами ранее в лагере «оборванцев», этот «супер», тихо сняв часовых, вошел в палаточный лагерь и, стреляя короткими очередями, прошелся по брезентовым шалашам. Но тут случилась накладка: в расположение вернулся дозор, видимо, отправленный Гуароном в одну из дальних деревень. Увидев чужака и поняв, что в лагере идет избиение их спящих товарищей, пятеро бандитов открыли огонь из автоматов, попутно стремясь забросать незваного гостя гранатами. Все закончилось почти сразу же: «супер» расправился с вновь прибывшими за считанные мгновения, но это дало возможность попытаться уйти самому Эль Гуарону. В сельве даже днем не всегда можно разглядеть, что у тебя под ногами, тем более это практически невозможно в сумерках. Бандит попал в свою же собственную ловушку. В командный центр транслировались доклады бойцов, звуки окружающей «суперов» обстановки в спикер-систему не выводились, поэтому бандит разевал рот в полном молчании.
Экраны мониторов вдруг потемнели, но высокое начальство, уже привыкшее к сбоям в трансляции столь увлекательного зрелища, не встревожилось. Эндерс, встав с кресла, коротко кивнул сенатору и Тэлли и походя сделал Нилу знак, чтобы подхватил управление, как только оно восстановится. Затем майор быстрым шагом направился в соседний зал, где размещались узел связи и самая ценная составляющая проекта «Небула» — древний артефакт. Войдя в тесное, с низким потолком помещение связистов, он увидел, что тут царит паника: подчиненные капитана Мэтьюса метались между консолями, а сам капитан плясал вокруг артефакта, установленного на небольшом постаменте в центре помещения. Внимательно присмотревшись, Шон понял, что со Сферой что-то не так: мягкое сиреневое свечение потускнело, небольшой шарик стал почти непроницаемым и больше походил на средних размеров шарикоподшипник, водруженный по непонятным причинам на вершину уменьшенной копии пирамиды, какие в Египте втюхивают туристам. Подойдя к Мэтьюсу вплотную, Шон тронул подчиненного за плечо, отчего щуплый связист подскочил на месте как ужаленный.
— Эй, нельзя же так подкрадываться, черт побери!.. О, это наш великий вождь!..
Мэтьюс поправил очки в толстой роговой оправе, распрямился и, засунув руки в карманы лабораторного белого халата, гневно продолжил:
— Босс, этот чертов артефакт так никогда себя не вел. Мы имеем шесть серьезных всплесков за последние двенадцать часов, а утечка энергии только усиливается.
Шон чувствовал, что подвох, мерещившийся ему с самого прибытия высоких гостей, наконец-то проявился. Только вот пришел он с совершенно неожиданной стороны. Хотя чего можно ожидать от куска неизвестного вещества, пролежавшего под замшелым камнем уйму времени? Сферу нужно было изучать. А вот из-за бюрократов он, серьезный инженер, вынужден развлекать их дешевыми фокусами, ставя под удар возможность невероятного скачка в военной науке. Собравшись с силами и внешне оставаясь невозмутимым, он спросил связиста:
— Сколько у нас есть времени? — Видя, как Мэтьюс поморщился, готовясь изречь банальность, Шон взял подчиненного за лацканы и встряхнул: — Не размазывай сопли! Просто скажи, сколько ты еще сможешь взнуздывать эту дохлую клячу, прежде чем все заглохнет?!
Связист вырвался и, видимо, собирался ответить нечто резкое. В этот момент Сфера вдруг засияла очень ярким фиолетово-золотым светом. Лаборанты забегали по залу, все экраны, дублирующие мониторы комнаты управления, ожили, трансляция возобновилась. Мэтьюс шумно выдохнул и, пожав плечами, ответил:
— Ты видишь, Шон, с чем мне приходится иметь дело? Этой штуке черт знает сколько лет, мы лезем с мясницким ножом туда, где нужен хирургический скальпель. Единственное, что я могу сказать точно: сбой затрагивает только наши внедренные протоколы связи и управления. Их просто обрубает спонтанным волновым энергетическим скачком напряжения. Но питание по-прежнему продолжает поступать к «суперам», они исправны и вполне боеспособны. Просто какое-то время они нас не слышат. Не спрашивай меня, почему это происходит, нужно время, а ни ты, ни эта вашингтонская пиявка его мне не даете! Давай просто подбросим монетку, результат и будет ответом на твой вопрос. Ставлю на «решку»…
