Никто не знал, сколько лет Сухову. Худой, с бритым черепом, обтянутым землистой кожей, со впалыми щеками и глубоко посаженными глазками, он мог сойти и за пятидесятилетнего, но сам Сухов утверждал, что ему двадцать два. Влада в этом очень сомневалась. Сухов прибился к лагерю Фиделя случайно, его нашли умирающим в лесу и выходили. Выяснилось, что он — бывший сотрудник УБОП. Влада полагала, что во внешнем мире он перешел дорогу влиятельным людям и подался в Сектор, куда они не дотянутся. Сухов был лучшим стрелком в лагере, а вот в рукопашном бою Влада его превосходила.
— Эк его… — добавил он.
— Из РПГ стреляли? — спросила Влада. Подходить к трупу не было никакого желания, да и мужики стояли в сторонке и брезгливо морщились.
— Да не! — Сухов равнодушно перевернул труп. — Как будто изнутри разорвало, никто в него не стрелял.
— Наверное, словил паранойку и взорвал гранату под кевларом, — предположил Свен.
— Труп теплый? — спросила Влада.
— Да, свеженький.
— Значит, его напарник далеко не ушел — за ним! — Влада пнула трупик вырвиглотки и прокричала: — Барон, Юна, искать!
Следы второго бойца обнаружились неподалеку, и уводили они в лес. Если до воды доберется, собаки могут потерять след; с другой стороны, если он попрется к болоту, то наверняка вляпается в искажение тлен, состарится мигом и подохнет. Это было бы хорошо, но хотелось врага допросить.
Собаки, исчезнувшие в пролеске, залились лаем. Влада ускорила бег, выскочила на опушку и не сразу поняла, что происходит: риджбеки облаивали какую-то торчащую из земли толстую корягу. Присмотревшись, Влада поняла, что это спецназовец. Весь заляпанный кровью и грязью, с ошметками плоти, прилипшими к волосам, он стоял на коленях и пытался застрелиться.
— Вот! — крикнула Влада, рванулась вперед и долбанула его прикладом в висок.
Спец булькнул, закатил глаза и рухнул в траву, к ее ногам. Собаки бродили вокруг него и тыкались носами в тело.
— Живой? — спросил подоспевший Свен. На заострившемся лице — ни тени эмоций, даже одышка его не мучила, словно он робот, а не человек.
Сухов проверил пульс на шее врага, кивнул — живехонький — и принялся его обыскивать, комментируя:
— Хорошо прикинутый. Что у нас тут? Гранаты. «Винторез»! О, как повезло, нож «СОГ-Пентагон»… Очень дорогой, себе его оставлю, вы не против?
Влада отодвинула мародерствующего Сухова, повторно обыскала наемника (ничего ценного) и спросила:
— Наручники есть у кого-нибудь?
Мужики помотали головами. Хреново, придется связывать. Этим делом занялся Свен — выкрутил руки пленника за спину, стянул кисти веревкой.
— Ноги вязать? Тащить по болоту замахаемся.
— Не надо. — Влада пинком перевернула тело: молодой еще, шрам от скулы до виска, жесткая линия губ, острый подбородок. Симпатичный, хотя хищник хищником. Влада сплюнула под ноги. Тварь! Возможно, именно этот «симпатичный» убил Циклопа. Он пришел убивать и потому не дождется снисхождения, и смазливая рожа ему не поможет! — В чувство его привести бы, чтоб сам топал.
Свен проговорил, опершись на карабин:
— Как? Он же не сам в обморок упал, а ты его отоварила. Не по щекам же теперь хлопать. Вообще подохнуть может, а зачем нам труп? Я бы с ним живым… побеседовал.
— Невелика потеря, — буркнула Влада и села на корточки рядом с телом. — Хотя нет, велика. Допросить его надо!
И что с ним теперь делать? Она потерла спецназовцу уши, под носом надавила — видела в фильме, что так приводят в чувство. Нет эффекта, валяется бревном. Перестаралась.
— Может, контрольный в голову? — предложил Сухов, поигрывая ножом. — Или лезвием по горлу, чтоб пулю не тратить на гада.
Видимо, в пленнике Сухов видел тех, кто выжил его из Москвы. Он единственный страдал в лагере. Улыбался, конечно, шутил, но иногда забывал притворяться. Заглянешь в его глаза — а там такая тоска…
— Нет, надо его допросить. Ждем десять минут и волочем по очереди. — Не выдержав укоризненных взглядов, Влада всплеснула руками: — Да что вы пялитесь? Его надо допросить! Потом хоть режьте его, хоть бейте, хоть в болоте топите!
В указанный срок пленник так и не очнулся.
— Чё делать будем? — поинтересовался Свен.
— Контрольный в голову! — со злобой повторил Сухов. — И по горлу лезвием!
Горестно вздохнув, Влада взглянула на молчаливого Грифа:
— Поможешь тащить?
Парень кивнул:
— Лучше волокушу сделать из моей куртки, она удобная, я ведь длинный.
Пока решали, как поступить, пленник застонал. Влада направила на него автомат. Веки спеца задрожали, он открыл глаза и сощурился. Вскоре сфокусировал взгляд, увидел ствол и разинул рот. По его лицу пронесся вихрь эмоций: негодование, злость, страх, удивление…
— Очухался, гнида! — прошипела Влада с ненавистью, вспомнив Циклопа.
Со стоном пленник дернулся, понял, что связан, и пробормотал:
— Голова… Контузия. — Вдруг он вытаращился на березки. — Где я? Что со мной? Кто вы такие? Девушка, вы же не чурки, почему я связан? Где моя рота?
— Не надо косить под дурачка, — сказала Влада.
Пленник подвигал связанными руками, снова уставился на деревья, мотнул головой, скривился от боли и прохрипел:
— Кто вы такие? Что я тут делаю? Я помню, как мы поджидали караван с героином в ущелье, но нас сдали, и они напали первыми. Граната… Почему я здесь?
— Не спускайте с него глаз, — велела Влада. — Смотрите, чтоб не развязался, и держите оружие подальше. Это хитрая и опасная тварь, натасканная на убийство, ясно?
Спец сидел сгорбившись и прямо в душу смотрел честными глазами побитого пса. Хитрожопая сволочь! Это ж надо так играть! Талант погибает… Талантище! Накатила ярость, Влада сделала к нему два шага и точно, без замаха, ударила кулаком в нос — голова спеца дернулась, откидываясь вверх и влево. Из разбитого носа пошла кровь, закапала на броник.
— Это за что? — прогнусил он. — Что я сделал? Почему я здесь, а не в горах?
Влада наклонилась над ним и прошипела:
— Ты еще спрашиваешь, гнида? Это я должна спрашивать! Кто, сука, тебя нанял?!
— Я не понимаю! Девушка! Если я что-то сделал, то не могу объяснить…
Влада рассмеялась — отчаянно и зло. Вскинула автомат и направила пленнику в живот:
— Класс! Он не может объяснить! И как убивал, не помнишь? И кто твой заказчик?
— Кого убивал? — Взгляд пленника перескакивал с лица на лицо, в голосе было отчаяние. — Какой заказчик? Что происходит? Если я в заложниках, то за меня заплатит государство…
Подошел Гриф, шепнул Владе на ухо:
