– А вы не трус, – прошептала Джулия. Она отстранилась от него, обхватила ладошками шею и внимательно посмотрела в глаза. Ее лицо в отблесках пламени от костра представляло причудливую, но отнюдь не жуткую, маску.
– А у нас за океаном все не трусы, – как-то невпопад отозвался Павел. – Сколько войн уже выиграли.
Джулия прыснула.
– Но не скажу, что вы добились там, за океаном, процветания. Я вынуждена заниматься Россией по долгу службы, много знаю о вас и должна сообщить, что вы не производите впечатления победоносно шествующей по миру нации.
– Так я же про внешних врагов, – нашелся Туманов. – А внутренние войны мы проигрывали всегда и будем проигрывать, пока не поумнеем.
– Вы интересный человек, – сделала ценное наблюдение Джулия. – Но я представляла себе доверенное лицо Темницкого несколько иначе. Я давно уже наблюдаю за вами.
«А то я не знаю», – подумал Туманов.
– Вы ведете себя не как доверенное лицо медиамагната, а как полицейская ищейка. Не пьете, высматриваете, вынюхиваете. Такое ощущение, что вы стесняетесь своей выбритой головы, а очки вам только мешают.
«Штирлиц, вы в двух шагах от провала».
– Джулия, от вас ничто не скроется, – похвалил Туманов. – Вы не только очаровательная и умная женщина, но и чертовски наблюдательная. Объясните, как вам это удается?
– Вы не ответили, – настаивала она.
– Прежде всего я юрист, Джулия. То есть в некоторой степени я полицейская ищейка. Я должен знать, с кем работает мой хозяин, что представляют собой эти люди и в какой степени можно на них положиться как на партнеров и союзников. И знаете, впечатления противоречивые. К сожалению, временами я должен быть не только справочным пособием своего босса, но и его мозгом, а также глазами и ушами. Пока он занимается черт знает чем и черт знает где… – Он демонстративно посмотрел по сторонам. Темницким в округе и не пахло.
– Были прецеденты? – поинтересовалась Джулия.
– Сколько угодно… Честно говоря, раз уж мы тут с вами так мило общаемся, Джулия, хотел бы и вас поэксплуатировать на предмет получения конфиденциальной информации. Вы ведь всех знаете на этой лужайке? Давайте принесем друг другу обоюдную пользу?
И снова он устоял перед ее сногсшибательным взглядом. Казалось, она читает по его глазам, что происходит у него в голове.
– Вы считаете, я вас использую?
– Немного, Джулия.
– И я не могу просто так потанцевать с понравившимся мужчиной?
– Но можно и совместить эти два приятные занятия, нет?
Она засмеялась, прижалась к Павлу. Этому танцу не было конца. В оригинальном исполнении песня «Дитя во времени» звучит минут двенадцать. Местные музыканты, похоже, решили переплюнуть знаменитую английскую группу. Мыльный тип со щеточкой усов никакой ей не муж, а далекий кузен, причем сестринских чувств к нему Джулия не испытывает и, если честно, терпеть не может и еле сдерживает тошноту в его присутствии. Сэмми – гей. Не сказать, что фантастически богат, но имеет кое-какие деньжата и вхож в кабинеты на Уолл-стрит. Где его сейчас носит, хрен его знает, а она уж точно знать не хочет. Видимо, ищет партнера на ночь. О сенаторе говорить нечего… глаза ее при этом загадочно заблестели. Жена его Глория – ни рыба ни мясо, мог бы интереснее найти. О конгрессмене Макгилберге ничего плохого сказать не может (ведь Алекса интересует только плохое?), парень компанейский, имеет серьезные интересы в России и поэтому так старательно ублажает Темницкого. С супругой вот только не ладится – сложные отношения в большой многодетной семье… А разве Алекс не знает, что у Этель трое маленьких детей и целая армия воспитателей и гувернанток? Впрочем, конгрессмен может даже не подозревать, что в семье у него не все ладится, поскольку Этель опытный конспиратор, а Макгилберг одержим своей работой настолько, что не видит дальше собственного носа. Ведь Алекс наблюдательный «юрист», он все видел? Тоби Эмерсон – большая шишка в законодательном собрании штата, делал несколько попыток взобраться на председательскую трибуну, но каждый раз его оттуда сбрасывали. Ходят слухи, что он гей? Да кто бы спорил, вот только факт из жизни – геем он был не всегда. А бедненькую Сьюзан просто жалко, совсем зачахла женщина. И что ее подвигло выйти замуж за этого политического прохвоста и просто неприятную личность? Сама, впрочем, виновата. Что за трутни вьются вокруг сенатора? Ну, не сказать, что это полные трутни… Чубатый господин – соратник Стэнхилла по Демократической партии Энджи Лобовски – его приятель и неглупый тип, обладает политическим чутьем, давно забыл о своих польских корнях. Был доверенным лицом сенатора на парламентских выборах, организовывал предвыборную кампанию. Особо не замешан в подозрительных историях. Возможно, сенатор еще не раз вспомнит о нем, когда пойдет на второй срок. Жилистый сухарь с офицерской осанкой – обласканный президентом и прессой генерал Хьюго Кларк, хорошо зарекомендовавший себя в конфликте с Ираном годичной давности, он тогда наголову разбил правительственные войска в иранском Курдистане. В Сирии ему, впрочем, не повезло, когда толпа озверевших исламистов повалила на базу ВМС США в Хардже. Проявил нерешительность, несвойственную мягкотелость и полностью погубил батальон морских пехотинцев, который даже в боевой порядок развернуться не успел. Сам бежал на вертолете, был подбит, кое-как дотянул до линкора «Гарри Трумэн» в Средиземном море. «Героический» полет на подбитом вертолете и стал основной темой газетных публикаций. От неприятностей симпатизирующий ему президент уберег: ответственность за разгром базы взвалили на полковника Шелтона, погибшего от рук фанатика, а генерала Кларка сделали белым и пушистым и даже удостоили награды из рук самого президента О’Барры. По правде говоря, порядочный дуролом, но что вы хотите, милый Алекс, армия – она и в Америке армия… Большой невоспитанный афроамериканец – судья Верховного суда Джозеф Бреслин, давний приятель сенатора, отстаивает в судах его интересы, пользуясь своим влиянием, несколько раз вытаскивал Стэнхилла из неприятных ситуаций – по счастью, не общенационального масштаба. Надутый «четырехглазый» тип с пушистыми волосами – банкир Вассенберг, председатель совета директоров банка «Манфред Мэй», занимающегося инвестициями в страны Восточной Европы и Россию в том числе. Скоро может стать единоличным владельцем богатейшего благотворительного фонда, которым руководит его отец – ведь мистер Альцгеймер не спит, верно? А кто такой с ним сидит? Ах, Алекс, вы слишком любопытны, про этого человека лучше не спрашивать. Но раз уж вы спросили… Нет, это не Эркюль Пуаро, хотя, признаться, похож. Вы когда-нибудь слышали такое имя – Бруно Крэйг? Ни разу? Вот бы и дальше не слышали. С мафией и в XXI веке все в порядке. Босс мощного преступного сообщества, подмявшего под себя всю жизнь на архипелаге Кеараколау. Сенатор вынужден поддерживать с ним отношения, поскольку… вы же не новичок, Алекс? Очень неприятный тип. Может, лучше поговорим о чем-нибудь приятном?
Танец закончился.
– Не исчезайте, хорошо? – шепнула Джулия и тут же пропала.
Туманов растерянно смотрел, как она уходит, покачивая бедрами, и жестоко обманутое либидо стонало от разочарования. Она растворилась в толпе, снова заиграл оркестр.
