Хорошо, что Данилов догадался посмотреть «И». «И» — Иван.
Все вполне в духе Веника.
Телефоны, мобильный и домашний. Данилов даже прошептал их
про себя, чтобы лучше запомнить.
Стукнула дверь, Веник вывалился из ванной прямо на стремянку
и залихватски выматерился. Данилов быстро и бесшумно застегнул портфель и кинул
его обратно на клеенку.
— Ну что? — весело спросил Веник, появляясь в коридоре. —
Удружила мне женушка напоследок еще и ремонтом! Слушай, Данилов, может, ты
пришлешь каких-нибудь своих гавриков, они мне доделают всю эту хреновину? Так
жить невозможно, среди всего этого бардака!
— Нет, — быстро отказался Данилов, — у меня никаких гавриков
нет. Мы не строительная фирма. Мы не занимаемся ремонтами.
— Конечно, куда вам! У вас предназначение высокое, не то что
у некоторых! А стены красить-белить вам неинтересно. А может, у тебя знакомые
есть? Которые ремонтами занимаются? Посватал бы по знакомству, чтобы не за
бешеные бабки. А?
Черт его знает, вроде он не был законченным циником, этот
самый Веник.
В институте хорошо учился и, когда выяснилось, что инженер —
это дело гиблое и безнадежное и изменить в этом ничего нельзя, бомжом не стал,
на биржу определился, навыки какие-то получил, в ценных бумагах научился
разбираться. А вот к тому, что Данилов ему «по жизни должен», он очень быстро
привык, и научился этим пользоваться, и пользовался постоянно и без зазрения
совести.
Может, права Марта и нужно сказать однажды — все, хватит?
Говорить так уже поздно. Да и Марта знает только то, что сам
Данилов рассказал ей. Она не знает, как он виноват.
— Веник, я должен ехать. — Данилов протиснулся мимо хозяина
в коридор и сунул руки в рукава дубленки, стараясь не задеть белые стены.
— Завтра в двенадцать я у тебя, — напомнил Веник, как будто
он был проверяющим из налоговой полиции, — не забудь.
— Не забуду, — пообещал Данилов.
Он не стал ждать лифт, побежал пешком, все время повторяя
номера телефонов из Вениковой записной книжки. У него была плохая память на
телефоны и имена, он все время забывал их и путал и считал, что это от того,
что в шестнадцать лет у него был нервный срыв.
Он вышел из подъезда и огляделся по сторонам, как шпион,
проверяющий наличие слежки. Марта не могла приехать так рано. У него еще есть —
он посмотрел на часы — минут двадцать.
Резкий звук близко ударил в уши, и Данилов сильно вздрогнул.
— Хэлло, — сказала Марта, до приезда которой, по даниловским
подсчетам, оставалось еще двадцать минут, — ты меня не узнаешь?
— Откуда ты взялась?!
— Из Кратова.
— Я же тебе сказал, что через полтора часа!
— Данилов, ты неблагодарная скотина. Я очень старалась и поэтому
приехала раньше. Садись.
Данилов распахнул дверь и влез в высокую «Ниву».
— Спасибо, что приехала, — сказал он, усевшись, — мне нужно
позвонить. У тебя есть ручка и бумага?
Он старательно записал телефоны, которые все время повторял
про себя, и посмотрел на Марту.
Она была бледненькая, но веселая. Он тоже улыбнулся, просто
потому, что ему нравилось, что она веселая.
— Я рад, что у тебя хорошее настроение.
— Отличное, — подтвердила Марта.
В ее жизни все было просто прекрасно — беременность,
наступившая, как водится, очень вовремя, Петя, мама, которую она обожала и с
которой ссорилась, работа, за которую все никак не «воздавалось», вчерашний
кошмар, как во сне, только нельзя проснуться. Вдобавок новые брюки, которые ей
очень хотелось надеть, оказались не подшитыми, с обрезанным краем, обметанным
черным шелком.
Черт побери, у нее нет времени их подшивать!
Когда Данилов позвонил, она предавалась своим печальным
мыслям и сердилась на себя за то, что им предается, но он позвонил, и «старый
друг» весело выскочил из своей будки, радостно залаял и заскакал, преданно и
вопросительно взглядывая в лицо хозяину и выражая немедленную готовность бежать
туда, куда позовут.
Вот тебе и старый друг.
— Куда поедем?
— Подожди, я позвоню.
— Я могу ехать, а ты звонить.
— Логично, — согласился Данилов и опять улыбнулся.
— Так куда?
— Ты уедешь или останешься на ночь?
Марта вздохнула.
— Останусь, Данилов.
— Тогда давай доедем до моей машины, пересядем в нее, и я
отвезу тебя в ресторан.
— Давай лучше поставим мою машину и дойдем пешком. В вашем
«тихом центре» ресторан на ресторане и рестораном погоняет.
— Конечно, — моментально согласился Данилов, — тебе же нужно
ходить.
Марта опять вздохнула. Чтоб он провалился, этот тон
заботливого мужа!
Кажется, вчера она проклинала его за то, что он не обращает
на нее никакого внимания и у нее нет большой ладони, в которую можно уткнуться
носом. Что-то непоследовательна она нынче. Может, из-за необратимых изменений,
связанных с беременностью?
Сверяясь по бумажке, Данилов набрал номер и некоторое время
молча слушал.
— Алло, — сказал он, когда ответили, — мне бы Ивана
Терехина.
Марта покосилась на него. Он никогда не говорил «мне бы», он
говорил «попросите, пожалуйста» или «могу я услышать?». В том, что он сказал
«мне бы», была какая-то странность.
— Иван? — продолжал Данилов. — Майор Мурашко, уголовный
розыск. Вы вчера были по адресу: Новорязанский проспект, 131?
— Майор Мурашко? — пробормотала рядом изумленная Марта.
Данилов покосился на нее.
— Ну да, да. Да в том дело, что кража произошла по этому
адресу. Вот прямо вчера и произошла. А? Что — откуда? А-а… От соседей. Соседи
сказали, что вы приезжали в квартиру номер сорок три. Нет, утром. Примерно от
десяти до одиннадцати. Вот я и хочу узнать, не видели ли вы кого на лестнице
или в лифте?..
— Господи Иисусе, — сказала Марта, обращаясь к рулю своей
машины, — как он говорить-то стал! Глеб Жеглов, как есть Глеб Жеглов.
— А во сколько вы приехали? Как — в три? Почему вы говорите
— в три, когда мне точно известно, что приехали вы в одиннадцать?! Откуда!.. У
меня источники есть! — Он послушал немного, глядя в окно и старательно
отворачиваясь от Марты. — Значит, точно в три? Да, я понимаю, понимаю, не
волнуйтесь. Ну, тогда простите за беспокойство. Всего хорошего.
