– Прекрати, Джесс! – Кирнан сорвалась на крик.
– Почему? Значит, делать можно, а говорить – нельзя? – усмехнулся он. – Или слова действительно действуют сильнее?
– Я вдова, Джесс, – в отчаянии напомнила ему девушка.
Он на мгновение разжал объятия, а потом с новой силой вцепился ей в плечи.
– Отлично, миссис Миллер, вдова так вдова. Но он никогда не мог бы дать вам того, что даю я. Черт побери, Кирнан, ты ведь сама пришла ко мне! Зачем же лицемерить? Перестань меня отвергать!
– Я и не отвергаю! – выкрикнула она, сотрясаясь от гнева. – И это ты называешь «отвергать»?! Я стала твоей, когда должна была принадлежать ему! Ты был первым, ты овладел мной на его земле, когда я считалась его невестой. А сейчас, когда я его вдова… Да еще в его доме, Джесс!
– Бог мой, теперь, когда он мертв, мне стало еще сложнее. Я сражаюсь с призраком!
– Но это его дом!
– Значит, если бы мы занялись любовью на сеновале, все было бы в порядке?
– Нет. Сеновал тоже его. Здесь живет его семья…
– Ты никогда его не любила! – внезапно взорвался Джесс.
– Ш-ш-ш, – прошептала Кирнан, поднося палец к его губам. Этот взрыв изумил и испугал ее. Еще никогда она не видела любимого в такой ярости. – Прошу тебя… – взмолилась она.
Он успокоился, но желваки его по-прежнему ходили ходуном.
– Мне надо идти, Джесс! – Она попыталась натянуть на себя остатки ночной рубашки, но он схватил ее за руку и повернул к себе лицом.
– Посмотри на меня!
Она взглянула ему в глаза – кобальтово-синие пронзительные глаза.
– Признайся, что ты никогда не любила Энтони.
– Джесс…
– Признайся же!
– Ты делаешь мне больно!
– А будет еще больнее, – грозно пообещал он.
– Будь ты проклят! – со слезами на глазах произнесла Кирнан. – Ну ладно, я скажу: ты сам прекрасно знаешь, что я не любила Энтони. Почему я должна об этом говорить?
– А почему ты притворяешься, что между вами что-то было? – сердито спросил он. – Ты что, лежала с ним на этой кровати? И потому тебе стыдно?
– Не твое дело, Джесс.
– Нет, мое.
– Джесс…
– Ты не любила его! Так какого черта вышла за него замуж?
– Потому что он не янки! – выпалила Кирнан, приходя в бешенство. Он ослабил хватку, и девушка быстро выскользнула из постели. Поддерживая разорванную рубашку, она в упор посмотрела на Джесса и повторила: – Энтони никогда не был янки!
Тут уж Камерон не выдержал – схватив ее за руки, он с силой притянул любимую к себе.
– Да, он никогда не был янки. Но не был и тем, кто тебе нужен. Он мертв, Кирнан. Видит Бог, я не хотел его смерти, но он умер, так же как и сотни, а может быть, и тысячи людей. И не надо делать вид, что ты любила его. Я все равно не поверю!
– Ты можешь отнять его дом, – с жаром произнесла Кирнан, – но овладеть его вдовой тебе не удастся! Я тебе не позволю – клянусь Богом, не позволю!
Она снова попыталась вырваться, но Джесс так сжал ее руки, что ей стало больно.
– Я уже овладел ею, – напомнил он с усмешкой.
– Пустите меня, капитан Камерон! – крикнула девушка.
– Ни за что. – Он посерьезнел. – Лучше выслушай меня. Я чувствую свою вину перед Энтони, потому и приехал сюда. Я подумал, что смогу сохранить его дом и семью, словом, сделать для него хоть что-нибудь. И пока что, Кирнан, мне это удается, а дальше – кто знает? Война может продлиться долго, очень долго… Сама ведь тоже сделала то, что считала нужным. Ты любишь Джейкоба и Патрисию, заботишься о них. Энтони был бы рад и мог бы тобой гордиться.
– Вряд ли он был рад, если бы вошел сейчас и обнаружил меня в твоей постели, как ты считаешь? – усмехнулась Кирнан, не спуская глаз с Джесса.
– Ты сама ко мне пришла, – заметил он.
Горячая краска стыда залила ее щеки.
– Отпусти меня, Джесс.
– Нет, пока не признаешься, что с ним у тебя никогда не было того, что было со мной. И никакое чувство вины не в силах этого изменить! Я не отпущу тебя, пока ты не скажешь этого.
– Джесс…
– Признайся же!
– Ах ты, синебрюхий мерзавец! – терпение девушки лопнуло. – Да, с Энтони у меня никогда не было того, что с тобой. У меня вообще с ним ничего не было! Мы поженились, и он тут же уехал.
– Что?! – недоверчиво переспросил Джесс.
– То, что слышал. А теперь пусти меня!
Он силой привлек любимую к себе и набросился на нее с неистовыми поцелуями, жадными и страстными. Кирнан отчаянно боролась, пытаясь вырваться, уклониться, и вдруг Джесс сам оторвался от нее.
– Скажи, что больше не будешь мучить меня, Кирнан.
– Отпусти же меня, наконец!
Она принялась молотить кулаками по его обнаженной груди, плечам, животу.
Он легко отклонял ее удары, а когда она выдохлась, крепко обнял и прошептал:
– Скажи же, Кирнан.
Горячий шепот проник ей в душу, и она вновь почувствовала, как разгорается сладкий огонь желания. Вся ее ненависть тут же улетучилась. Рука любимого скользнула по ее груди и двинулась ниже.
– Джесс…
Она рванулась прочь, споткнулась и выпустила края рубашки.
– А теперь молчи, Кирнан, – хрипловатым голосом скомандовал Камерон.
Подхватив ее на руки и не сводя с нее горящих синих глаз, он бросил любимую на кровать. Рубашка порвалась окончательно, и перед его взором предстало роскошное женское тело.
– Джесс, как ты можешь…
Он упал на нее и закрыл рот поцелуем.
Она пыталась бороться, но жару его губ невозможно было противостоять. Сладкая истома разлилась по всему ее телу. Кирнан задумчиво провела по волосам Джесса и только тут поняла, что он ее не держит.
Но теперь ей самой расхотелось уходить.
Они вновь предались любви.
Потом, истомленные страстью, уснули. Проснулась Кирнан от прикосновения восставшей мужской плоти к своей спине. Джесс обхватил ее руками и не позволил повернуться. Не меняя позы, они занялись любовью – в третий раз за ночь. А потом Кирнан снова забылась в его объятиях.
Нет, война не кончилась – ее война с Джессом.
Но сейчас она слишком устала, чтобы бороться.
Проснулась Кирнан на рассвете. Жаль, но придется вставать… Джесс протянул руку, чтобы обнять ее, но она мягко отстранилась и умоляюще попросила:
