– Теперь он начал сомневаться.
– О, господи! – протянула Ирина. – Нет, этого я слушать не хочу! Егор думает, что можно вот так обращаться с людьми? Сперва полить грязью, вымотать нервы, а потом соизволить усомниться в своей правоте?! Да пошел он!
– Постой, да ведь ему прямо сказали, что вы были любовниками. – Сестра по-прежнему говорила очень серьезно, с укоризной посматривая на собеседницу. – Этого ни один мужчина не вытерпит, да еще если он в самом деле подозревал… В общем, Егор признал, что с разводом поторопился, и хочет все выяснить.
– Так что, мне сказать ему «спасибо»? – оскорбленно фыркнула женщина. – Нет, я для себя все решила. Если он заберет заявление о разводе, я подам собственное, дай только выздороветь.
– Не пори горячку! Развестись просто, но надо ведь понять, кто тебя оклеветал!
– А я знаю, кто.
– Мне он ничего не сказал! – У Ольги загорелись глаза, она придвинулась ближе к сестре. – Сейчас, угадаю…. Его сумасшедшая тетка, которая ходит летом в меховых шапках?
– Ну, во-первых, это было только раз, – не сдержала улыбки Ирина. – Тетя Саня очень заботится о своем здоровье, грешно ее осуждать. А во-вторых, насплетничала не она.
– А кто же?
– Неважно! – Женщина произнесла это слово тоном, исключающим дальнейшие обсуждения. Мысль, что Сергей назвал ее своей любовницей, одновременно и возмущала ее, и непонятным образом ей льстила. «Ну, да ведь он сам сознался, что я ему нравлюсь!»
– Хорошо, ты права, сплетники всегда найдутся, – подумав, согласилась сестра. – Но рвать из-за них с мужем? Он погорячился, ну и что? Это даже хорошо. Вы столько вместе прожили, а он все еще ревнует! Мне бы было приятно.
– Ты заделалась его адвокатом? – усмехнулась Ирина, ставя на журнальный столик пустую чашку и поднимаясь с дивана. – Удивительная метаморфоза! Раньше ты, максимум, признавала, что он серьезный человек. Правда, в твоих устах это не комплимент.
Сестра тоже встала и решительно преградила ей путь к двери:
– Позвони ему или согласись на встречу, не глупи! Ирка, ты же умеешь держать себя в руках, подумай немного, стоит рушить семью ради амбиций? Обиделась? Хорошо, а он был просто на грани помешательства, когда услышал о твоей измене! Так мне и сказал!
– Нет никакой семьи, нечего рушить, – глядя сестре через плечо, проговорила Ирина. Ее голос звучал ровно и спокойно, как будто она не испытывала никаких эмоций, хотя на самом деле женщину душил сдерживаемый гнев. – И я тебя предупреждаю, что из-за этих дипломатических переговоров мне очень трудно будет здесь оставаться. Хочешь, чтобы я начала искать съемную квартиру?
– Какая же ты стала злая! – Сестра отступила в сторону.
Ирина вышла, стараясь не замечать ее расстроенного лица, и уединилась в ванной. Пустив воду в раковину, она смотрела в зеркало, но не различала в нем своего отражения. Из ступора ее вывел настойчивый стук в дверь.
– У тебя телефон звонит! – крикнула сестра. Пройдя к себе в комнату и взяв мобильник, Ирина увидела на дисплее имя Димы. «Все-таки незаменимый парень!» – успела она подумать, нажимая на кнопку ответа.
– Вот, я сейчас в деревне, – быстро заговорил тот. Его голос с трудом прорывался сквозь помехи. – Выезжаю, еле-еле, тут опять был снег… Ну, что я вам скажу, Ира…
– Что? – с замиранием сердца переспросила она.
– Я имел разговор и с продавщицей в магазине, и с парой кумушек в близлежащих переулках. В общем, кого нашел, того спросил. Не знаю, кого вы встречали на улице, только это точно была не жена Валентина. Ее вы видеть не могли.
– Безнадежно парализована?
– Пять лет, как умерла! – отрезал Дима. – Хорошо, я спрашивал о ней в неопределенной форме, а то, если бы до них дошло, что я ее считаю живой… В общем, вы чтото с чем-то перепутали. А кстати, я не совсем понял, где вы-то ее видели в инвалидном кресле? На фотографии, что ли?
Ирина была ошарашена услышанным, хотя внутренне готовилась к любому повороту дела. Она с запинкой подтвердила:
– Да, мне показали снимок. И я удивилась, когда увидела ее возле… магазина.
– Да мало ли, они там все родственники, на одно лицо! – успокоившись, заметил Дима. – А мне что-нибудь полагается за пустые хлопоты? Я все же немалый крюк сделал, чтобы вас успокоить!
– Давайте заплачу.
– Нет, – тут же нашелся агент. – Лучше вы будете мне обязаны. Я вам потом напомню, когда придет нужда. Это самая лучшая валюта!
– А с вами всегда расплачиваются? – не без иронии поинтересовалась Ирина. – Ведь такие вещи забываются.
– Не-ет… – В голосе Димы тоже послышалась насмешливая улыбка. – Зачем одному порядочному человеку обманывать другого порядочного человека?
– В самом деле. – Теперь она уже открыто хохотнула. – Мне надо поучиться у вас отношению к жизни. Обычно я все усложняю.
– А мне сдается, вас ничему учить не надо, – загадочно проговорил Дима.
Она не успела спросить, что он имел в виду, потому что собеседник внезапно попрощался, заявив, что выезжает на шоссе и больше говорить не может. И только задним числом, выключив на ночь телефон, Ирина поняла, что тот подразумевал полученные ею от Сергея деньги. Она даже не обиделась, хотя в другое время подобный намек ее, безусловно, задел бы. Женщина была слишком поглощена полученным известием. Когда шок прошел, она испытала прилив странной радости, похожей на суеверный восторг игрока, которому наконец начало везти. Прежде Ирина не считала себя азартным человеком, но за последние дни в ее жизни изменилось слишком многое, чтобы не изменилась и она сама.
«Вот как, жена Валентина давно умерла! Так он – главный сообщник Сергея, а ломался передо мной, даже водку не желал брать! „По судам затаскают!“ Не в свое дело он не лезет, скажите на милость! А прячет у себя…
Господи помилуй, получается, жену Сергея?! Так тот не убивал ее?»
Она сама не понимала, что с ней творится. Ирина была и счастлива оттого, что с Сергея снято ужасное обвинение, и встревожена донельзя. Такой тревоги она не испытывала, даже когда муж рассказывал ей о трупе, сгоревшем в доме. Все домыслы, которые Ирина строила в последние дни, внезапно перевернулись с ног на голову, теперь она перестала понимать, в чем смысл происходящего и какова ее собственная роль в этой истории. Правда, последнее волновало ее на удивление мало. Внезапно женщина осознала, что больше всего терзается из-за того, что не может уяснить себе настоящих отношений Сергея и его мнимоумершей жены.
«Неужели ревную? – Она прижала ладони к щекам, чувствуя, что они начинают гореть. – Ужасно, это ведь значит, что я тоже к нему неравнодушна. Ну а что тут стыдиться, я имею право влюбляться, как любой другой человек. Тем более, теперь я свободна. Но… Если она жива и что-то задумала сообща с мужем, они должны быть очень близки… И Давид напрасно обольщается, она плевать на него хотела!»
