— Постойте! — пробормотал я.
Форрест обернулся.
— Камень… — Горло пересохло, я сглотнул. — Неужели Ральф Аллин…
— Мастер Аллин не бросает друзей в беде. Он продал мне камень и уже сегодня доставит его на площадку.
Темные карие глаза мастера смотрели печально и сурово. Я заметил, что сегодня на нем старый рабочий сюртук.
— Я обещал, что завершу строительство, и не намерен отступаться от своих слов. А сейчас приведи себя в порядок и следуй за мной. Нам есть о чем поговорить.
Взглянув на прощание на Сильвию, Форрест вышел. Я слышал, как он спустился по деревянным ступеням и вышел вон.
Я закрыл глаза. Молнии во тьме жалили, словно кинжалы. Хотелось умереть.
Спустя некоторое время раздался голос Сильвии:
— Выпей это.
Я не двинулся с места.
— А я говорю: выпей, мастер Павлин, или пеняй на себя.
Я разлепил веки. Сильвия держала в руке оловянную кружку.
— Ни за что, никогда больше не притронусь к вину!
— Да не бойся ты, это не вино. Выпей — сразу полегчает. Меня научили делать это пойло у Гибсона.
Она села на край кровати. Я попытался привстать.
— Обойдусь без твоей помощи!
Глупая бравада — неудивительно, что она расхохоталась.
Я схватил кружку и отхлебнул.
— О боже! — прошла минута, прежде чем я смог выговорить хоть слово. — Что за желчь ты мне подсунула?!
Сильвия подобрала под себя ноги.
— Лучше тебе этого не знать. Иначе вырвет.
— Тогда молчи.
Меня трясло, я лихорадочно кутался в одеяло.
— Допей.
Нахалка решила, что я струшу. Пришлось ее разочаровать. В жизни не пил такой омерзительной, такой гнусной жижи! Затем я лег и позволил комнате пуститься в пляс у меня перед глазами.
— Ты был у Комптона.
Я промолчал, но ее слова яркими всполохами разогнали туман в моей голове.
— Мне следовало предупредить тебя. Он негодяй каких мало.
Я поднял глаза. На лице Сильвии играла уже знакомая мне улыбочка. За неделю в доме Форреста ее лицо немного округлилось, а прыщики почти исчезли.
— Откуда ты знаешь? — спросил я.
— Ты здесь не единственный любитель лазить по чужим карманам.
Я вскочил, забыв про головную боль.
— Мне прекрасно известно, что ты шпионишь за хозяином. — В ее глазах плясали презрительные искорки. — Что нужно Комптону? Он уже вонзил в тебя свои когти?
Я не собирался посвящать ее в свои тайны, но сил для сопротивления не осталось, и я ответил:
— Мы играли в карты. Теперь я должен ему.
— Много?
— Больше, чем способен заплатить. Сотню гиней.
Глаза Сильвии расширились.
Я пожал плечами.
— Что-нибудь придумаю.
— Расскажи Форресту.
— Нет! Ни за что!
Она встала, шелестя шелковой юбкой, и отворила створки окна. В комнату ворвался холодный воздух и птичьи трели. Я плотнее закутался в одеяло.
— Он заманил тебя в ловушку, — промолвила она спустя некоторое время. — Сразу понял, что ты за птица и как относишься к хозяину. Комптон решил, что из тебя выйдет прекрасное орудие для его мерзких целей. Но что ему нужно, Зак? Чего он добивается?
— Комптон думает, что я презираю Форреста, — сказал я.
— А разве нет, Зак Павлин? — усмехнулась Сильвия.
— Не смей меня так называть!
— С какой стати? Раз это правда.
Сильвия сдернула одеяло с моей головы. Я заметил, что она побледнела от злости.
— Только взгляни на себя! Никчемный, ленивый юнец, возомнивший о себе невесть что! Да десяток таких, как ты, не стоят одного Джонатана Форреста!
— Неправда! Я уважаю Форреста, я…
— Так докажи это! — Сильвия кинулась к двери, но остановилась на пороге. — Мы никогда не сможем отплатить ему за его доброту! Как ты думаешь, почему он нанял тебя? За твои умения, которых нет и в помине? За плату, которую внес твой отец? Так знай, он не заплатил ни фартинга! Кухарка сказала, что никто в городе не берет подмастерьев задаром, не говоря уже о том, чтобы платить им жалованье! Мастер Форрест готов приютить любого бродягу, потому что он добр и щедр и ему наплевать на презрение глупцов! Гениев никто не любит. Даже если они мечтают лишь о том, чтобы сделать мир лучше!
Сильвия взялась за дверную ручку и, вздохнув, уже спокойнее добавила:
— Не доверяй Комптону. Этот красавчик хуже помойной крысы.
— Тебе виднее.
Сидя на краю кровати, я с трудом сохранял равновесие. Комната по-прежнему кружилась, но я заметил лисий взгляд, который метнула в мою сторону Сильвия с порога. Я мог бы отплатить ей той же монетой, заявив, что не я один в этом доме продался Комптону. Сам не знаю, почему я промолчал.
Она отбросила прядь волос с лица.
— Вставай, пора на работу. Мы должны помогать ему, Зак. Круг — его лучшее творение.
— Что тебе до Форреста и его творений? Откуда ты взялась? Уверен, тебя и зовут-то не Сильвией!
И снова мы молча смотрели друг на друга.
— Если я расскажу тебе, ты станешь меня презирать.
— Не стану.
— А я думаю, станешь.
— Попробуй.
Мне показалось, она готова решиться. Снизу донесся голос миссис Холл.
— Иду! — отозвалась Сильвия и буркнула, не глядя на меня: — Завтра, я расскажу тебе завтра.
Она ушла, и я остался наедине с холодным рассветом, гудящей головой и ее розовым ароматом. И моим безмерным отвращением к себе.
БЛАДУД
Быть изгоем — и вновь стать королем. Отныне я смотрю на землю другими глазами. Вижу ее изгибы и очертания, места, на которых лежит проклятье, и места, наделенные могуществом.
Словно боги оставили там отпечатки своих ног.
Я наблюдаю за моим народом. Люди приходят пешком, едут в повозках, знатные перемещаются верхом. Идут с любой хворью, любым недугом: слепые, хромые и увечные, убогие разумом и порченные волшебным народцем.
И все ищут исцеления у Сулис.
Иногда я боюсь, что источник не оправдает их ожиданий. Иссякнет, пересохнет в жару. Но Сулис не обманывает. И они снова и снова скребут свое тело в горячих ключах и пьют серную воду.
