Но тут Тьма обняла меня за плечи, вынуждая закрыть глаза, отрезая себе путь к воспоминаниям. «Только позови меня, сын, и тут же всё закончится. Ведь это больно, быть преданным? Позови меня — боль пройдёт…»
Ещё не время.
— Никогда не был хорошим рассказчиком. — Ририэль скорчил гримасу, показывающую, как он не любит все объяснять. — С чего бы начать?
— С того момента, когда ты решил меня предать. Когда это случилось? — задал я наводящий вопрос. Лирику можно легко пропустить, но несколько деталей меня волнуют сильно.
— Тогда, когда я понял твою природу. Габриэль, ты сам не понимаешь свою уникальность. Одно из величайших творений. Неудивительно, что тебя так ненавидят. Одно твое существование разрушило столько утверждений и устоявшихся взглядов, что тобой нельзя не восхищаться. Только вот проблемка, к тебе невозможно относиться как к живому существу, только как к неодушевленному, применяя не «кто», а «что». Особенно после того, как я понял, что ты полностью состоишь из однородной, перерождённой в новое качество Тьмы, которая из-за отделения от Великого Целого вынуждена поддерживать телесную форму и наполнять её стандартным набором органов, который составляет организм живого существа. Ты идеальный микромир, который просто не смогли закончить. Крошечная копия множественной вселенной, но только без Света. Все основы к чёрту! Слова и доказательства, что не может быть Тьмы отдельно от Света, на помойку — ты опровержение всего этого. Может! Может существовать отдельно и даже превосходить то, что создано от слияния Великих Начал. Ты знаешь, как я люблю знания. Ты — путь к познанию Творца. Не твоих, как ты их называешь «родственничков» — они просто дети, воображающие о себе невесть что. А к Первому. Возможность стать равным ему.
— Фу! — честно сказал я. — Ририэль не надо меня расстраивать, это слишком пошло — жажда власти над множественной вселенной и невиданного могущества. И не засоряй мне мозги. Из всего этого я понял только то, что тебе пора к доктору. Откуда ты этого набрался?! Чушь! — честно сказал я. Авторитетно заявляю — такого мне про себя слышать ещё не доводилось. Скорее все утверждали обратное, что я одно из худших творений, абсолютно бесполезен, хоть и уникален.
— Это мне не нужно. Мне нужны знания. — Глаза эльфа горели лихорадочным больным огнём. Я никогда раньше его не замечал. А зря. Обычно таким взглядом обладают те существа, которые могут убить миллионы, только для того, чтобы узнать какую-нибудь малость. Куда хуже фанатиков. И намного опаснее. Фанатики, ослепленные своей верой, подобно мотылькам стремительно летят на открытое пламя и быстро в нём сгорают. Но такие, как Ририэль, обладают холодным расчётливым умом. И могут годами ждать нужного момента.
— Получается, ты предал и своих нанимателей? — уточнил я.
— Они жалки. Носятся со своим могуществом и не обращают внимания на…
— Ладно, ладно, только не продолжай меня расхваливать. Тошно становится. Лучше скажи, как же меня можно убить? — а вот это мне действительно интересно!
— Тебя не нужно убивать. На самом деле, ты восстановишься даже после разрубания на сотни крошечных кусочков и сожжения их. Хватит того, что ты позовёшь Тьму.
— Я и так собирался это сделать, — признание получилось горьким и некрасивым. Хотелось, чтобы промелькнула загадка или что-то героическое. Но вместо этого фраза прозвучала глухо и обычно, словно я сообщил погоду на завтра.
Элли, который до этого не сводил внимательного взгляда с лица Ририэля, словно читал по нему все эмоции и мысли эльфа, прикрыл ненадолго глаза, глубоко вздохнул и, сгорбившись, отошел в сторону. Анабель с Алиром ничего не поняли.
— В том-то всё и дело. — Ририэль разочарованно пожал плечами. — Я догадывался, что когда память вернётся, ты просто решишь сдаться. Весьма предсказуемый шаг. А так… нужный эффект не будет достигнут. Нужно отчаянье, боль, ярость — сильные, по-настоящему живые эмоции. Должен быть гигантский взрыв. Чтобы сместились миры, чтобы половину множественной вселенной снесло к Хаосу. Вот это нужно, а не тихий уход. Поэтому припас для тебя ещё один сюрприз. Ну что ж, — Ририэль улыбнулся настолько жутко и криво, что меня даже передёрнуло. Сложно представить столь безумную уродливую гримасу на удивительно красивом лице, — приступим!
И тут в зале появились…
* * *
Если сказать что Алир не понимал ничего, значит, просто промолчать. Даже боль в ноге притупилась от всего происходящего. Рыцарь, не отрываясь, смотрел на эльфа. Странно, за ту неделю, пока общался с Ририэлем по дороге в Светлые Земли, он не заметил ничего подозрительного. Эльф был весьма молчалив, и почти весь путь читал толстую старую книгу. Изредка пытался заигрывать с Анабель, но в n-ный раз натолкнувшись на полное равнодушие остроухой, понял, что ему ничего не светит. Шутил. Причем весьма удачно и по делу. Был дружелюбен и приятен в общении. В общем, никак не походил на то безумное существо, которое рыцарь видел сейчас перед собой. Казалось, что кто-то просто надел личину Ририэля. Но в то же время интуиция подсказывала, что перед ним именно он.
Габриэль выглядел куда хуже. В тот момент, когда эльф метнул в Анабель кинжал, он, видимо, попытался обратиться, но испугавшись за жизнь остроухого чуда, так и остановился где-то на середине процесса. Причем сам этого не заметил. В результате у него сильно удлинились кисти рук и пальцы. На последних особо выделялись ногти. Вернее когти, достигшие угрожающих размеров. Если прикинуть на глаз, то сантиметров десять точно будет. Лицо вытянулось, нижняя челюсть ощутимо деформировалась. И теперь набор клыков, который Габриэль демонстрировал, мог напугать и огра-людоеда. На бледной коже проступили красные прожилки странного рисунка. По всему позвоночнику тонкую рубашку пропороли костяные шипы.
— Я и так собирался это сделать… — тихо признался Габриэль, словно сознавался в желании покончить жизнь самоубийством.
Хотя постойте! Алир вспомнил, что им рассказывал про себя Габриэль. А ведь действительно получается, что если он призовет Тьму — перестанет существовать, снова став её частью. Лично Алир против! Судя по всему, Элли тоже. Анабель, кажется, ничего не поняла. Странная она какая-то последнее время. Впрочем, изменившийся в худшую сторону характер эльфийки сейчас не самая главная проблема. А вот то, что одна неосторожность может привести к отсутствию эльфийки на этом свете — уже важнее. Ну, и самый главный вопрос: что же делать с Ририэлем? Сидеть и слушать? Заманчиво, конечно, но Алир не хотел, чтобы с друзьями случилось что-нибудь нехорошее. Постойте, вообще-то, все заботятся о своих друзьях, так что желание рыцаря навешать остроухому маньяку пинков было закономерным. Только вот сломанная нога мешала. И оставалось Алиру сидеть на мраморном полу, и, слушая ту ахинею, что несёт Ририэль, надеяться, что возможно, всё как-нибудь и обойдётся. В конце концов, Габриэль — Тёмный Князь. Только вот осталось напомнить ему об этом, а то он совсем сник и побледнел. Видимо, из всех присутствующих он лучше всего понимал, какие конкретно цели преследует эльф.
Тут Ририэль страшно ухмыльнулся.
