Короче говоря, упрямая тварь опять же была косвенно виновата в нынешнем идиотском положении.
Первый день пути после выхода из Нового Конгера прошел относительно спокойно. Отряд двигался по оживленной дороге. То и дело попадались возы, груженные мешками пшеницы, отдельные всадники и целые группы селян, двигающиеся к городу. На маленький отряд озабоченное крестьянство обращало мало внимания. Катрин постаралась, как следует замаскировать своих примечательных спутников. Квазимодо в накрученном на голову, на манер африканского тюрбана, платке, возможно, и вызывал удивление странным головным убором. Но если бы любознательному наблюдателю взбрело в голову присмотреться, что скрывают «хвосты» тюрбана, то щуплый паренек запомнился бы куда как крепче – левая сторона лица мальчишки пугала по-прежнему. Блоод, с лицом, прикрытым косынкой, тоже в глаза не бросалась: на тракте было пыльно, и многие путники стремились защитить физиономии.
Катрин была благодарна друзьям. Она отчетливо запомнила, в каком шоке был Энгус, в первый раз увидев уродца-новобранца. Конечно, присутствие Блоод смягчило ситуацию. Суккуб к увечьям, не затрагивающим «жизненно важных» органов, относилась куда спокойнее. Зато сама желтокожая красавица произвела на юного вора сокрушительное впечатление. Кажется, воришка мгновенно догадался об истинной природе красавицы-брюнетки с «больными» завязанными глазами. Или же хитрец обладал предельно обостренным инстинктом самосохранения. По крайней мере, вожделенно мычать и немедленно развязывать штаны Квазимодо не вздумал.
– Катрин собирает комедиантов для уродского представления? – поинтересовалась тогда Блоод. – Что выбьем Энгусу? Опять сломаем ноги?
– О, боги, да зачем нам этот бедняга? – панически зашептал Энгус. – Неужели лучше проводника не разыщем? Собственно, зачем нам сейчас проводник? Шли сами по себе и шли…
Друзья совещались у окна.
– Он, конечно, вор и жулик, зато одиночка. Болтать лишнего не станет. Возможно, парень нам и не нужен, – так же тихо отвечала Катрин. – Я хотела посоветоваться. Может, и странно звучит, но есть в нем что-то этакое… небесполезное.
Мальчишка сидел в соседней комнате и ел кровяную колбасу. Уничтожал продукт сдержанно, но было видно, что голоден. Воспитанно подправлял пальцем мягкое месиво за осколки зубов, тщательно утирал слюну с подбородка.
Слушая рассказ девушки, Энгус с трудом заставил себя взглянуть через плечо:
– Может, он и ловкий малый, но выглядит отвратительно. Вег-дича помните? Тот хоть дарк, опасный и ужасный. Аж дых перехватывает, даже если с безопасного расстояния глянуть. А этот… просто ужасный.
– Я тоже – ужасная, – прошелестела Блоод. – Но Катрин всегда чувствует. Нужную. Или нужного. Единственное достоинство нашей леди. Нет. Еще одно есть. Ночное. В общем. Пусть мальчик идет.
– А провизия? – морщась, прошептал парень. – Я ведь мало закупил…
Судьба мальчишки была решена. Если суккуб одобрила, Энгус не возразил бы и включению в отряд и десятка сказочных клыкастых орков.
Конечно, судить об истинных достоинствах одноглазого парня было рановато. Квазимодо совершенно точно не был ленив. Костер у него загорался быстрее, чем у Энгуса и Катрин, да и сляпать ужин воришка мог вполне пристойно. Но с лошадьми горожанин дела имел крайне мало, и посему доверять ему уход за животными Энгус справедливо воздерживался. Еще Квазимодо очень мало говорил, и только когда к нему прямо обращались. Для Катрин так и оставалось загадкой, что одноглазый думает об их странной компании. Себе на уме парнишка. Но вот сломанные пальцы предлогом для послаблений не стали, казалось, воришка о своей травме вообще забыл.
Дорогу вдоль берега мальчишка не знал, о чем честно предупредил заранее. Одноглазый не раз путешествовал из Глора в Новый Конгер и обратно, но исключительно морем. В каком именно качестве Квазимодо присутствовал на кораблях, Катрин уточнять не стала. И так понятно, что не пассажиром первого класса.
На первую ночевку путешественники устроились у маленькой овчарни, окруженной шаткой оградой. Воду пришлось брать из сомнительного, загаженного скотом, озерца. Рядом ночевали две крестьянские семьи, перегоняющие в Новый Конгер стадо поджарых коров. Было довольно шумно, селяне жгли уйму костров. Отряд Катрин, давно уже игнорирующий и треугольные, и все остальные охранные ритуалы походной жизни, выспался плохо. Квазимодо, если и считал безрассудством вопиющее пренебрежение общеизвестными формами безопасности, ничем своих опасений не выдал. Что ж, Катрин и раньше знала, что юнец не робкого десятка.
На следующий день дорога резко обезлюдела. Отряду попались лишь несколько конных солдат. На путников вояки внимания не обратили, энергично подгоняли лошадей, явно рассчитывая заночевать в местах более приятных. Вокруг тянулись рыжие унылые холмы, лишь по левую руку изредка открывалась бесконечная синяя дымка моря. Потом дорога круто повернула к востоку. После короткого совета путники решили с тракта свернуть. Возможно, торговому люду с грузами и удобнее двигаться по равнине, но если идешь налегке, зачем время терять? Скоро подвернулась заросшая тропа, уводящая вдоль берега моря к юго-западу.
Ночевка выдалась беспокойной. Катрин то и дело просыпалась. Чудились голоса и крики. Ветерок странно тревожил, заставлял дрожать красноватое пламя костра. Блоод, ночью чуявшая приближение чужаков лучше любого радара, лежала спокойно. Катрин обнимала точеную талию подруги, утыкалась носом в кудри, пахнущие духами и горьковатой пустотой холмов. Но стоило закрыть глаза, как в уши снова лезли далекие вопли и стоны. Порой казалось, что звуки приближаются. В сотый раз, поднимая голову, девушка увидела высунувшегося из-под плаща Энгуса. С другой стороны костра, скорчившись, сидел Квазимодо.
Катрин отбросила плащ и села. Над головой мутно мерцали звезды. Рядом с подругой мгновенно поднялась Блоод. Вид у суккуба был вопросительный, но не обеспокоенный. Катрин с сомнением посмотрела на подругу. Уши желтокожей заложило, что ли?
– Что слышишь? – недоуменно прошелестела Бло.
– Вроде бой идет, – прошептал Энгус. – Давно уже.
– Нет, это не драка, – прошепелявил Квазимодо, – что-то иное случилось.
– Ага, сыр у них пропал, – пробурчала Катрин.
– О чем? Болтаете? – спросила Блоод.
– Ты не слышишь? Правда? – подозрительно спросил Энгус.
– Что слышать? – раздраженно фыркнула Блоод. – Море? Ветер? Твой живот?
– Спокойно, – поспешно вмешалась Катрин. После рагу с копченой свининой у нее и самой в животе было не очень мирно. – Лошади спокойны. Нам просто чудится. Бывает. Возможно, это на редкость причудливый отзвук прибоя. Ложимся спать.
Она забралась под плащ, обняла нервно фыркающую подругу. Пристыженные мужчины тоже улеглись. Изредка постреливали угасающие угли костра, да сонно переступали лошади.
Стоило закрыть глаза, и тут же донесся далекий, но отчетливый истерический визг. Завывала женщина, а может быть, подросток. Визг заглушили другие голоса. Угрозы и брань, едва слышный звон оружия, вопли агонии…
