* * *
Дверь открыла невестка Михаила, Марианна, жена его второго
брата, Сергея, того самого, которому достался от отца этот дом.
– А-а, это ты… – проговорила она с таким откровенно
разочарованным выражением лица, как будто вместо желанного гостя увидела на
пороге почтальона, переписчика или соседку, заглянувшую занять стакан
сахара. – Заходи…
Однако когда взгляд ее переместился на Лизу, Марианна
сначала оторопела, потом плотно сжала губы и опустила сверкнувшие глаза. Лиза
улыбнулась Михаилу одними уголками губ и сдержанно поздоровалась с хозяйкой
дома. Марианна, справившись с собой, кисло пробормотала приветствие и
покосилась на Лизино платье. На самой Марианне было платье в узкую черно-белую
полоску, едва ли можно было считать его траурным одеянием.
Как ни мало разбирался Михаил в женской одежде, все же за
недолгие встречи успел заметить, что со вкусом у его второй невестки явно дело
обстоит плохо. То, что Марианна считала экстравагантностью, выглядело на ее
высокой костлявой фигуре жалко и убого. Если же она пыталась следовать моде, то
обязательно выбирала те вещи, которые ей нельзя было надевать ни под каким
видом. Так и сегодня от черно-белых полосок рябило в глазах, кроме того, из-за
них фигура Марианны казалась еще более длинной и нескладной.
Михаил представил Лизу родственнице, и они вошли в дом.
Прежде, при жизни отца, ему приходилось бывать в этом доме,
однако сейчас он не узнал его. Прошло чуть больше месяца после похорон, но брат
с женой успели многое переделать. Если раньше жилище отца казалось слишком
строгим и немного холодноватым, то теперь все здесь отдавало излишней восточной
пышностью. Лепнина, инкрустация, позолоченные светильники и какие-то безвкусные
статуэтки не оставляли свободного места. Посреди холла висела огромная люстра
из поддельного хрусталя. В какой-то момент Михаилу показалось, что он попал в
турецкий или египетский отель.
Не успели они пройти холл, как послышался звук подъехавшей
машины. Марианна бросилась к дверям, и в дом вошел старший брат Валерий со
своей женой Анной.
На этот раз Марианна встретила гостей с преувеличенной
радостью, а с Анной несколько минут сестрински обнималась. Выглядели они при
этом весьма карикатурно: Марианна была на две головы выше, худа как жердь и
бледна, как гипсовая статуя, тогда как Анна – низенькая краснощекая толстушка.
– Как вы все здесь чудненько обустроили! – пропела
Анна, высвободившись из объятий свойственницы. – Теперь хоть стало на
жилой дом похоже! А то вечно приезжаешь сюда и чувствуешь себя так, как будто
попала в холодильник… брр!
Михаил отошел в сторону, чтобы не высказывать своего
отрицательного мнения, впрочем, его никто не спрашивал. На Лизу Анна посмотрела
с интересом и даже приветливо. Как все полные люди, она не была злой и
сварливой. Если Марианна при жизни отца отчего-то сильно злилась на него,
Михаила, то Анна просто его не замечала.
Сейчас она в восторге оглядывалась по сторонам – ей очень
нравилась бьющая в глаза пышность. Даже Марианна утратила свой кислый вид,
благосклонно внимая словам Анны.
– Чудо, просто чудо! – кричала та. – Господи, как
бы я хотела такой дом!
Михаил, наблюдая за невестками из угла холла, подумал, что
отец все неправильно рассчитал с наследством. Дом следовало оставить старшему
брату Валерию. Его жена приняла бы это как дар божий, с восторгом занималась бы
благоустройством, украшала бы дом как умела. Она не интересовалась своим
внешним видом, одевалась кое-как, не придавая этому значения. Зато отлично
готовила, любила покушать, вышивала всякие салфеточки и дорожки – ужасно
безвкусные, как шипела Марианна. Ей-то хозяйство было совершенно чуждо,
готовить она вообще не умела, зато прекрасно чувствовала бы себя, будучи женой
хозяина крупной фирмы, – посещение выставок и презентаций, деловые обеды с
женами партнеров и все такое…
Тут же вкралась мысль, что отец его при всех своих
недостатках был человек неглупый и милых невестушек видел насквозь. Однако
сделал так, как сделал. В конце концов, подумал Михаил, отец больше пекся о
благополучии своих сыновей и сделал так, как им будет лучше. Им, но не ему,
младшему.
«Пора бы тебе простить отца», – услышал Михаил
укоризненный голос мамы и понял, что она права.
– Марьяна, это кто пришел-то? – раздался зычный голос
из другой комнаты.
– Кто у вас там? – встрепенулась Анна.
– А ты не знаешь? – Лицо Марианны перекосилось, как
будто она съела подряд шесть лимонов. – Тетя Шура!
– Она жива? – от неожиданности слишком громко спросила
Анна.
– Жива! – громогласно подтвердила появившаяся на пороге
холла высокая дородная старуха с палкой. – А ты, Анна, гляжу, и не рада?
Да мне наплевать, я не к тебе в гости приехала. И не к ним. – Она махнула
палкой в сторону Марианны и Сергея. – Я приехала племянника моего
помянуть, Арсения покойного. Не довелось на могилу горсть земли бросить, так
хоть на сорок дней помяну…
– Что это за чудо? – шепотом спросила Лиза, подойдя
неслышно.
– Тетка отца, Александра… – Михаил замялся, сообразив, что
не знает отчества. – Я сам ее ни разу не видел, вроде ей лет восемьдесят
уже… Вот уж правда что чудо…
На тетке, как и на Лизе, тоже было все черное – широченные,
как у революционного матроса, брюки, сверху свободная блуза, как у художника
Тюбика из сказки про Незнайку. Только у Тюбика еще был шелковый бант на шее, а
у тетки на шее ничего не было, зато седые растрепанные волосы были прихвачены
черной повязкой на манер пиратской.
Зоркими не по возрасту глазами оглядев холл, тетка без
промедления направилась к Михаилу.
– Ты, что ли, поскребыш? Тайный плод любви несчастной?
– Ну я! – Михаил внутренне напрягся, решив, что, если
чертова старуха скажет что-то неуважительное про его мать, он не посмотрит на
возраст и поставит ее на место.
– Не похож, – гудела тетя Шура. – Видно, в мать
удался. Ну, счастливый будешь! Это жена твоя? Красивая девка, не чета этим… –
Она пренебрежительно махнула палкой в сторону невесток.
– Подруга… – смутился Михаил.
– Ну и ладно, – согласилась тетка, – мне без
разницы. Давно тебя повидать хотела, интересно мне было. Арсения даже просила
тебя привезти, да он все отнекивался. На похороны-то я не успела, тут вот какое
дело. Пошла летом в магазин, а на переходе машина меня и сбила. И вроде встала
на свои ноги, водитель такой вежливый, выскочил, до дому меня довез, до
квартиры проводил и ушел. А потом выясняется, что у меня перелом шейки бедра.
Хорошо, что старухи наши, что возле подъезда круглые сутки сидят, номер машины
записали! Ну, я тебе скажу, разведка работает! Я-то с ними никогда не сижу, так
они все равно все про всех досконально знают! Нашли его, конечно, деньги на
операцию вытрясли.
– Как же вы на операцию-то решились в таком возрасте? –
невольно спросил Михаил.
