Он наклонился к ее уху и произнес, едва не касаясь его губами:
— Будьте осторожнее: кто-нибудь может воспринять это как приглашение к решительным действиям.
На теле Гвен выступила гусиная кожа. Слова Алекса звучали не как предостережение, а как обещание. Гвен бросило в дрожь. Дотронувшись до уха, в котором ощущалось покалывание, она отвернулась от Алекса. И тут ее внимание привлекли танцовщицы на сцене. Они по очереди вертелись вокруг своей оси, вскидывая вверх руки, а затем приземлялись на шпагат.
Гвен с отчаянием подумала, что никогда не научится так виртуозно танцевать.
Алекс внезапно оттащил ее, в сторону и прижал к себе.
У него была замечательная реакция. Если бы он этого не сделал, одна из танцовщиц наверняка ударила бы ногой Гвен.
— Какой опасный танец! — смущенно заметила Гвен. — Так и глаз выбить недолго!
Алекс, смеясь, кивнул:
— Пойдемте отсюда, а то нас здесь могут не только ослепить, но и оглушить.
Гвен хотела возразить, но быстро поняла, что Алекс вовсе не собирается уводить ее из этого увеселительного заведения. Алекс приглашал ее выйти на воздух — в тенистый сад, куда вели стеклянные двустворчатые двери. Оказавшись в саду, Гвен с наслаждением вдохнула прохладный вечерний воздух. Площадку перед зданием освещали гирлянды разноцветных электрических лампочек. И когда налетал ветерок, раздавался серебряный звон подвешенных на ветвях деревьев колокольчиков. Внезапно мимо ног Гвен пробежала обезьянка.
— Не бойтесь, они здесь ручные, сказал Алекс. — Впрочем, не советую вам идти на контакт с ними.
Оглядевшись, Гвен изумленно ахнула.
— Позади вас слон, — шепнула она.
Действительно, за их спиной на небольшом постаменте стояла огромная гипсовая статуя слона. Она была, пожалуй, выше трехэтажного строения. Слон, выкрашенный в серый цвет, походил на живого. Все складки шкуры были прекрасно проработаны. Судя по всему, скульптуру выполнил талантливый мастер.
— Да, — тихо сказал Алекс, — слон гигантских размеров. В грудной клетке у него сидит оркестр, а в животе — египетская танцовщица. Увы, но дамы внутрь не допускаются.
На лице Алекса вспыхнула белозубая улыбка. Он явно намекал на какие-то скандальные обстоятельства.
— Как это несправедливо, — пробормотала Гвен.
У передних ног слона работала гадалка, предсказывавшая судьбу всем желающим. А под хвостом скульптуры стоял киоск с прохладительными напитками.
— Хотите пива? — спросил Алекс.
Гвен рассеянно кивнула.
Взяв два бокала пива в киоске, они уже повернулись, чтобы двинуться дальше, но тут веснушчатая девица в голубом платье, лиф которого едва прикрывал грудь, схватила Алекса за рукав и что-то затараторила. Гвен не могла разобрать ни слова. Алекс ответил девице довольно вежливо, с улыбкой на губах. Девица тряхнула копной черных кудрей и дернула Алекса за манжету. На мгновение она надула губки, но тут же, не выдержав, мило улыбнулась.
Алекс бросил на Гвен извиняющийся взгляд и высвободил свою руку из цепких пальцев девицы. Незнакомка в голубом с сердитым видом повернулась и направилась в зал.
— Что ей понадобилось? — спросила Гвен.
— Мое общество.
Гвен бросило в жар от негодования.
— О… Но ведь она видела, что ты не один!
— Как видишь, ее это не остановило, — смеясь, ответил Алекс.
Гвен была шокирована такой наглостью. Алекс подвел ее к одному из столиков, стоявших на площадке, и они сели. Гвен с отсутствующим видом разглядывала вазу с оранжевыми тюльпанами. Они вносили ноту домашнего уюта в царившую вокруг богемную обстановку. Гвен снова перевела взгляд на огромного слона, из чрева которого доносилась приглушенная восточная музыка.
Несколько пар кружились под нее в танце. Гвен охватило странное чувство.
«Я делаю то, о чем раньше боялась и подумать, — пронеслось у нее в голове, — пью пиво в увеселительном заведении Парижа». Более того, рядом с ней сидел Алекс и смотрел на нее не с осуждением, а с любопытством.
У Гвен закружилась голова от восторга. Алекс проявил великодушие, взяв ее с собой в мир, полный приключений. Она улыбнулась своему спутнику, испытывая к нему теплое чувство благодарности.
— Вы здесь часто бываете?
Алекс покачал головой. Его взгляд скользнул по губам Гвен, а затем сосредоточился на танцующих парах.
— Я здесь впервые.
— В таком случае откуда вы знаете порядки этого заведения?
Алекс расхохотался, и Гвен ощутила на своем лице его дыхание. Ее вдруг охватило сильное волнение. На губах Алекса заиграла лукавая улыбка, от которой мог не только покачнуться, но и рухнуть ее маленький мир.
— Все подобные заведения на одно лицо, Гвен.
— Ясно. Благодарю вас за то, что согласились сопровождать меня. Я знаю, как вам этого не хотелось… Подобные заведения, должно быть, давно наскучили вам.
— Послушайте моего совета, Гвен. Если вы решили быть дерзкой и неукротимой, то не надо набиваться на комплименты ценой самоуничижения. Напротив, внушите себе мысль, что я желаю только одного: быть подле вас.
— Но я знаю, что это неправда.
— Какая разница, правда это или нет? Вы должны знать себе цену и верить в то, что другие тоже ее знают. Скромность, если разобраться, — это непростительный самообман. Это ложь, которая вредит прежде всего вам.
Гвен рассмеялась:
— Скромность приносит вред человеку? Мне нравится эта мысль. Вы еретик по своей натуре, Алекс. Большинство джентльменов считают скромность достоинством леди.
— Это действительно так, — согласился Алекс и обхватил пальцами цветок тюльпана. — Так считают те, кто уподобляет женщину цветку.
Он потянул цветок из вазы к себе так нежно, словно это было лицо женщины, которую он собирался поцеловать.
У Гвен закружилась голова. Она попыталась отвести взгляд от руки Алекса, но не могла.
— Но есть и другие мужчины, — продолжал Алекс, убирая руку с цветка. — Они не считают, что главное достоинство женщины состоит в том, чтобы украшать комнату.
Гвен взглянула ему в глаза, чувствуя, что у нее пересохло во рту. Перед ней был Алекс, которого она давно знала. Но в эту минуту ей показалось, будто она видит на его одежде пылинки дальних экзотических стран с их древними тайнами. Каждый раз он привозил из своих странствий новые впечатления, и это отражалось на его облике, делая его все более странным и незнакомым.
— Скромность — бесполезное качество, — промолвил он, пожимая плечами. — Я назвал бы его отвратительным. Избавьтесь от него хотя бы на сегодняшний вечер.
Он махнул рукой, как будто демонстрируя, каким образом Гвен следует распрощаться с этой добродетелью, а затем повернулся и стал смотреть на танцующих. За столиком воцарилось молчание.
