– Я думала… – Ее пальцы судорожно впились в его кожу. – Я не знаю, что я думала. – Отпустив его руку, она села на камень, нервно перебирая пальцами косу. – Идите. Я подожду здесь.
Джулиан присел рядом с ней. Эмма не умела скрывать свои мысли, глаза всегда выдавали ее. Теперь они были прикованы к водоему.
– Как жаль, что под рукой нет альбома.
Джулиан молчал, и Эмма вопросительно повернулась к нему.
Он внимательно оглядел ее с ног до головы. Эмма вспыхнула. Похоже, у него порочная склонность заставлять ее краснеть. И без сомнения, ему любопытно, как далеко вниз распространяется ее румянец.
– Что? – спросила она. – Почему вы так на меня смотрите?
– Вы сказали, что хотите выкупаться. Именно для этого сюда приходят жители деревни. Мне пришлось специально попросить, чтобы нас оставили здесь одних и не тревожили.
Подавшись вперед, Джулиан положил руку ей на колено, Эмма шумно вдохнула, когда его рука двинулась вниз по ее мягкой икре. Джулиану вдруг пришло в голову, что его побуждения, пожалуй, не столь благородны, как он себя уверяет.
Ну и прекрасно. Он на святость не претендует.
– Вы не представляете, сколько селян любопытствуют, как мемсахиб выглядит без юбки. – Джулиан в этом был с ними полностью солидарен. – Среди них ходят слухи, что английские женщины уродливы. Иначе почему они прячутся в такие странные конические конструкции?
Эмма бросила на него насмешливый взгляд, явно пытаясь определить, не шутит ли он. Ее щеки были усеяны веснушками. Это не та внешность, к которой стремятся англичанки. Джулиан задумался, не переменили бы чопорные леди свое мнение, узнай они, как искусительны могут быть веснушки. Эти золотые россыпи, зовущие мужчину проследить их губами, языком.
Он подался вперед:
– Эмма, вы понимаете, что, если хотите вернуться в Англию, вам придется путешествовать на судне?
Она нахмурилась и отвернулась. Джулиан ощущал это как физическую потерю. Сорвав цветок, Эмма начала обрывать лепестки.
– У меня бывают ночные кошмары. Я это признаю. И в воде я больше не чувствую себя спокойно. Но это не значит, что я не могу подняться на борт судна.
– Вам выбирать – плыть или нет, – сказал он. – Но лучше столкнуться с предстоящими трудностями здесь, чем в Калькутте.
Она вскинула подбородок:
– А почему вас это так волнует?
Джулиан не стал сдерживать улыбку.
– Хороший вопрос. – Опираясь на локти, он откинулся назад и сделал вид, будто рассматривает облака.
– Вы… – Эмма медленно выдохнула. – Вы тоже войдете со мной в воду?
– Конечно.
– Но в воде я окончательно погублю свою сорочку.
– У Камаладжи есть для вас одежда.
– Это глупо. Я не должна этого делать.
– Позволю себе не согласиться, – сухо сказал Джулиан. – Вы ужасно грязны.
– Большое спасибо.
Он повернулся и взглянул на нее:
– Кроме того, вы не такая женщина, которая может позволить страхам завладеть ею.
Эмма прищурилась:
– Я не боюсь. Я только сказала, что это глупо.
– А Господь запрещает такие нехристианские вещи, как глупость.
– Хорошо, – прошептала она, прикрыв глаза.
– Вот и молодец. – Джулиан встал, помог Эмме подняться и повел к водоему.
Она остановилась у кромки воды и провела рукой по поверхности. По воде побежала рябь, исчезая в глубине. Эмма судорожным движением ухватилась за подол изодранного платья и сдернула его через голову.
– Отвернитесь, – сдавленно сказала она.
Какая досада! Тем не менее, Джулиан притворился, будто разглядывает верхушки деревьев, пока Эмма шлепала по отмели. Он слышал шелест кружев, а затем и звук металлических вставок корсета. Ах, до чего несносна современная мода! Как жаль, что человек теперь может раздеться сам.
Всплеск известил Джулиана о том, что с корсетом покончено.
– Знаете, я видела, как они тонули. – Он взглянул на Эмму. Она побледнела, веснушки проступили ярче. – Я видела их лица, когда волна поглотила их.
– Вы очень их любили.
– Я их и сейчас люблю. – Она тряхнула головой, – Видно. Нам следует просто…
– Они, должно быть, тоже вас очень любили… провопили с небес сюда и хотят видеть, что все у вас хорошо.
Эмма заморгала.
– Наверное, это так. Но иногда… иногда я сомневаюсь в этом. Я вспоминаю обо всем, что сделала неправильно… и до сих пор делаю неправильно. Я никогда не была почтительной дочерью. Вечно попадала в затруднительное положение. Я была непослушной.
– Вы были их дочерью, – заметил Джулиан. – Для них вы были совершенны.
Эмма улыбнулась, он видел, с каким трудом ей удалось это сделать. Губы ее дрожали. Она прикрыла рот рукой.
– Полагаю, вы правы.
– Вы это знаете.
– Знаю, – мягко сказала Эмма и сделала большой шаг вперед.
Джулиан видел, как она вздрогнула, дрожь еще некоторое время сотрясала ее тело. Джулиану потребовалась огромная выдержка, чтобы не оттащить ее назад. Прикусив палец, Эмма покачала головой.
– Смешно, – пробормотала она, и в ее глазах сверкнули слезы. Джулиан никогда не видел ее плачущей, если в деле не был замешан Линдли. Он вдруг почувствовал себя отвратительным негодяем. – Ведь это тоже самое, что войти в ванну. Разве нет?
Он подошел и встал рядом с ней.
– Мальчишкой я плавал в озере рядом с Оберн-Мэнор. Доводил деда до безумия, заляпывая грязной водой ковры. При всех его претензиях изображать герцога он был очень экономным.
– Это другое, – в смятении сказала Эмма. – В водоеме можно утонуть. В ванне не утонешь. Вполне вероятно, что здесь кто-нибудь утонул. Вы спрашивали об этом в деревне?
– Нет.
– Но разве вы не думаете, что это возможно? Ведь они приходят сюда регулярно, раз это единственное место для купания. Очень легко переоценить свои силы в воде…
– Только не ваши силы, – заметил Джулиан.
– Я не могу…
Эмма яростно кусала губы. Сделала еще один шаг. Джулиан последовал за ней. Вода доходила ему до икр, а ей – выше коленей.
– Интересно, – сказала Эмма.
– Что интересно?
Ее голос был очень тихим.
– Кто там на дне.
На этот раз Джулиан проявил инициативу, шагнув первым.
– Лично я всегда любил плавать на спине, – сказал он отвернувшись. Глядя на Эмму, он чувствовал себя так, словно его ударили в живот. Сорочка, этот греховный наряд, обрисовывала грудь и делала заметной тень между бедрами. Эмма прекрасно сложена, а ткань настолько тонка, что если бы Джулиан коснулся ее, то почувствовал бы Все: камешки сосков, жар там, где он мог вызвать любовную влагу. – Это… – Джулиан прочистил горло. – Это очень легко сделать. Я уверен, что и вы это умеете. Я прекращал облака в монстров. – Боже, о чем это он? – Да, облака. Это было куда интереснее, чем уроки латыни.
