– Вы… знаете классические языки? – изумилась Эмма.
Разговаривая с ней, Джулиан продвигался вперед, с явным сожалением наблюдая, как все больше и больше Эмму укрывала вода.
– Да, и я отправился в Кембридж. Естественно, сначала взял двойной курс, хотя потом жалел об этом. Дедушки ставил этот выбор себе в заслугу и был страшно горд собой.
– Двойной курс! – повернулась к нему Эмма. – Математику и классические языки!
– Позвольте мне предположить. Вы знаете латынь?
– И немного греческий. И еще исчисления…
Эмма шагнула в сторону, потом передумала и отступила на мель. Она была мокрая до подмышек, ее сорочка прилипла к телу и стала почти прозрачной. Джулиан точно знал, как бы Эмма сейчас чувствовала себя в его руках, под его губами, как бы она выглядела, если бы он стащил и нее эту смехотворную пародию на костюм и…
Черт. Это не самая блестящая его идея.
– Поплаваем? – предложил Джулиан.
Эмма удивленно взглянула на него. Без сомнения, она задавалась вопросом, почему его голос понизился на октаву.
– Хорошо… – Задержав дыхание, она отклонилась на спину, потом яростно тряхнула головой и выпрямилась. – Нет. Не могу.
– Позвольте помочь вам. – Джулиан двинулся к ней. У него не осталось никаких иллюзий относительно собственной добродетели. Он просто хотел коснуться этой женщины.
Эмма закрыла глаза, когда его руки легли на ее талию.
Как прекрасны эти изгибы плоти, корсеты явно были изобретены монахами! Обуздав себя глубоким вдохом, Джулиан провел руками от талии к плечам, потом по лопаткам и положил Эмму на спину.
Когда вода достигла шеи Эммы, ее ресницы затрепетали. Джулиан стоял над ней, ожидая ее реакции. Хорошо бы, она открыла глаза, но если Эмма не сделает этого, кто обвинит его в том, что он не сумел справиться с собой? Джулиан упивался представшей перед ним картиной, поражаясь самому себе. Да он ведет себя как зеленый юнец!
Эмма сглотнула, и ее горло дернулось.
– Вы меня держите, – сказала она.
– Да.
Ее глаза открылись.
– Видите какие-нибудь интересные облака?
– Кажется, Медузу Горгону. Вон те ответвления от основной массы напоминают змей. – Эмма подняла руку, чтобы показать, и это движение нарушило равновесие. Его легко было бы восстановить, но она, задыхаясь, в панике заколотила по воде руками.
Подхватив Эмму под мышки, Джулиан помог ей встать на ноги. Его рука коснулась ее груди – видит Бог, случайно, – Джулиан не считал себя настолько развращенным, Чтобы воспользоваться ее страхом. Эмма замерла от его прикосновения, и он немедленно отстранился.
Но Эмма удержала его. Теперь пришла очередь удивляться Джулиану.
– Позвольте мне снова попробовать, – спокойно сказала она.
Он не сразу понял смысл ее слов, потом его охватило разочарование. Она всего лишь пыталась собрать свое мужество.
Эмма взглянула на него через плечо. В ее глазах по-прежнему был страх, но было там что-то еще, отчего все его тело напряглось в примитивном обещании ответить на то, что он прочел в этом взгляде. Чуть улыбнувшись, она выскользнула из его объятий в воду.
Проклятый климат. Даже вода слишком теплая. Посмеиваясь над собой, Джулиан скользнул следом, и они поплыли бок о бок.
Эмма еще не окончательно успокоилась. Джулиан чувствовал страх в ее неровном дыхании, то частом и мелком, то медленном и глубоком. Только через несколько минут он решил, что достаточно.
– Теперь вы можете перенести это?
Повернув голову, Эмма посмотрела на него.
– Да, Джулиан. – Потянувшись, она дотронулась до ого руки.
Возвращаясь в деревню, они услышали крики, раздающиеся из толпы возле храма. Видимо, что-то привлекло внимание прихожан. Эмма посмотрела в дальний конец деревни.
По улочке мчалась группа всадников.
Джулиан произнес короткое выразительное слово, схватив Эмму за руку, он толкнул ее за дерево.
– Сядьте, – сказал он резко и, поскольку она не сразу подчинилась, силой усадил ее на землю. Присоединившись к ней, нервно постукивая пальцами по губам, Джулиан следил за приближением отряда.
Трое мужчин были в ярко-красных мундирах британской пехоты, на головах двоих – шафрановые тюрбаны, третий держал под мышкой черный кивер. Словно голову, как ужасный охотничий трофей, подумала Эмма.
Когда две женщины выбежали встретить их, маркиз облегченно вздохнул:
– Они приехали повидать родных.
Сердце Эммы выбивало барабанную дробь у самого горла.
– Что нам делать?
– Ждать.
– Но они убьют нас!
– Не все сипаи принимают участие в мятеже. Возможно, это дезертиры. Вам прежде всего надо срочно переодеться в индийскую одежду. Сейчас вы за сто ярдов в глаза бросаетесь.
– Но они нас сейчас заметят!
– Нет, – сказал он. – Видите, они входят в храм. Идемте.
Одежда, предложенная ей накануне вечером, все еще лежала в хижине: свободная синяя рубашка с короткими рукавами, длинная красная юбка на завязках и кусок красной ткани. Чтобы покрывать голову, решила Эмма. Одежда была легкой и простой. Эмма едва успела надеть через голову рубашку и взялась за юбку, когда в комнату вбежала пожилая хозяйка дома. Она что-то затараторила, потом, всплеснув руками, схватила Эмму за руку и потащила во двор.
Из маленькой комнаты появился маркиз:
– Куа baat hai?
[6]
Внимательно выслушав ответ пожилой женщины, он кивнул. Женщина толкнула к нему Эмму и выбежала из комнаты.
Проводив ее взглядом, Джулиан вздохнул:
– Мы спрячемся на крыше.
Эмма, завязав юбку, пошла за ним к шаткой на вид лестнице в углу двора.
– А вы уверены? – спросила она, начав подниматься. – Разве это не самое заметное место в доме?
– Только не то, куда мы идем. Опуститесь на колени, – сказал Джулиан, когда она ступила на плоскую побеленную крышу.
Эмма подчинилась, глядя, как он втаскивает наверх лестницу.
Джулиан повел ее к какому-то отверстию, которое она приняла было за дымоход, хотя в здешних домах это совершенно ненужная вещь. На самом деле это оказалась большая емкость для сбора дождевой воды. Благодаря сухому сезону она была пуста, но едва ли могла вместить их обоих. Эмма прижала колени к груди. Ноги маркиза были значительно длиннее, и после нескольких попыток Эммы устроиться, Джулиан взял ее за лодыжки.
