— Тише! — Хью снова лег на нее, вдавив в матрас, и сплел ее пальцы со своими. — Держись, — сказал он.
И она держалась. Она вцепилась в его руки, словно только так могла удержаться на земле, а его тело творило с ней чудеса, порождая жар, блаженство и желание. Он брал ее с пылкой страстностью, сильно и уверенно, и одновременно что-то шептал на ухо. Меггс не могла сдержаться и в восторге кричала всякий раз, когда он врывался в ее тело. Она закрыла глаза и попыталась удержаться на поверхности, сопротивляясь желанию перестать сдерживаться и рухнуть в бездонную пропасть страсти. Или взлететь в небеса?
Ее крики, казалось, возбуждали Хью еще больше. Он отпустил ее руки, сжал ладонями бедра, и его толчки стали сильнее, глубже. Не в силах пошевелиться, очутившись в плену его тела, его жара и запаха, Меггс могла только чувствовать. Теперь она приветствовала его власть над своим телом. Его руки были везде — на ее спине, плечах, пояснице, бедрах, протискивались под нее, чтобы сжать грудь. Она приподнялась, чтобы ему было удобнее уместить в ладони ее ноющую грудь, стиснуть пальцами соски. Ощущения были настолько сильными, что мутилось в голове.
Все чувства, как по волшебству, многократно усилились. Прохладный воздух на разгоряченной коже, руки Хью, нежно терзающие соски, его влажная кожа, движение его плоти внутри ее тела…
— Меггс! — воскликнул он, и в его голосе смешались отчаяние и триумф. Он еще раз яростно рванулся вперед и излил в нее свое семя. А Меггс на какое-то время перестала существовать.
Проснувшись, она ощутила тепло, блаженное тепло, но одновременно дьявольский голод и неудобство. У нее затекла рука, потому что на ней спал Хью. Крупный мужчина. Источник тепла. И шума. Лежа на спине и закинув руки за голову, он вдохновенно храпел.
Меггс высвободила руку и задумалась, не следует ли ей поискать какой-нибудь еды. Вместо этого она замерла и долго смотрела на спящего Хью, такого расслабленного и спокойного во сне. Вероятно, он забыл обо всех своих волнениях и тревогах. Через некоторое время она решила, что он ей больше нравится бодрствующим, когда его проницательные глаза блестят, а сам он полон энергии, силен и надежен.
Господи, помоги ей, но она действительно хотела положиться на него. Именно так: ей хотелось оставить все планы и стратегии и просто быть здесь — в его постели, в его объятиях. Хотя бы какое-то время. Он не говорил, что будет потом: уйдет она, останется и будет ли воровать для него? Пока он желал, чтобы она осталась с ним, но надолго ли? И что дальше? Меггс знала ответ — знала, каким он должен быть. Для капитана не было тайной, кем она была, кем предпочла стать. Если она собиралась когда-нибудь оставить эту жизнь позади и превратиться в респектабельную даму, ей придется замести все следы воровки Меггс. Она начнет жизнь с чистого листа и забудет все ошибки прошлого.
Лечь в постель с капитаном Макалденом было ошибкой — чудесной, но все же ошибкой.
Она протянула руку, чтобы провести пальцем по рельефным мышцам предплечья спящего мужчины, но Хью неожиданно перекатился на бок и открыл глаза, полностью проснувшийся и настороженный.
— Ну и как, тебе понравилось, что ты увидела? — спросил он.
— Ты храпишь.
Невероятно, но он улыбнулся:
— Правда?
— Да. Разве тебе никто раньше не говорил?
— Хм. — Он поцеловал плечо Меггс. — Нет. Я никогда раньше ни с кем не просыпался в одной постели.
Что-то в его беспечной, непринужденной речи заставило Меггс нахмуриться и пристально уставиться на Хью.
— Что ты имеешь в виду?
Хью слышал острое любопытство и недоверие в ее голосе.
— Ах да. Мужчина может и не проводить всю ночь с… Это слишком дорого…
— Нет, дело не в этом. Просто ты первая.
Он констатировал этот факт, как нечто само собой разумеющееся.
Но Меггс продолжала плыть тем же курсом:
— Ты хочешь сказать, что я первая провела ночь с тобой здесь? И я должна быть польщена?
— Похоже на то. — Хью улыбнулся. Она, судя по всему, ничего не понимает. Здорово.
Но она все же была умной девочкой и привыкла докапываться до истины. Ее глаза потемнели от замешательства.
— Похоже на то? — переспросила она, прежде чем задать следующий вопрос. — Скольких женщин ты имел?
Вот так, прямо в лоб, и никаких колебаний, никакой нерешительности.
— Имел? — усмехнулся Хью, не уверенный, над кем смеется, над ней или над собой.
— Имел. В библейском смысле. Сношался.
Он едва сдержал смех, как и желание прочитать ей лекцию о необходимости следить за своей речью. Следует помнить, что она видела в жизни мало хорошего и образование получила в лондонских трущобах.
— Мы с тобой не сношались. Мы занимались любовью.
Меггс сделала паузу, явно обдумывая его слова, но все же не сбилась с курса и упрямо спросила:
— Сколько?
Хью подумал, не стоит ли снова уйти от ответа, но решил, что она имеет право знать правду. Неприукрашенную правду.
— Одну.
— Одну?. — Меггс приподнялась на локтях, чтобы лучше видеть его лицо. — Кроме меня, всего одну?
— Нет. Не кроме тебя. — Хью не ощущал ни смущения, ни гордости. У него были причины для такого выбора, но все они в конечном счете сводились к одной: раньше он не встретил свою единственную. — Всего одну.
— Но это значит…
— Тебя.
— Нет. — Меггс подалась вперед, схватила Хью за руку и уставилась на него горящими глазами, словно хотела прочитать ответ, написанный на его лице. — Но ведь тебе…
— Двадцать восемь лет. Неужели в это так трудно поверить? — Он потянулся к Меггс. Ему надо было постоянно касаться ее, ощущать их связь. В конце концов она должна понять. — А сколько мужчин было у тебя?
Ее глаза потемнели.
— Ты знаешь.
— Совершенно верно, — спокойно согласился он. — Ну и что? Ты чувствовала себя ущербной? Тебе чего-то не хватало?
— Нет, — медленно ответила Меггс, напряженно размышляя над словами Хью.
— Ну вот, ты все и поняла. Это не так уж сложно. Как и ты, я не являюсь сторонником случайных связей. И не верю в двойную мораль. — Он повернулся на бок и коснулся ее груди, взял ее в ладонь, провел подушечкой пальца по соску. — Мне нужна только ты. Вот все, чего я хочу. Вот все, что мне нужно, — ты…
Глава 22
Во второй половине дня пошел мокрый снег, укутав мир белым одеялом. Хью и Меггс лежали в постели. Оба не спали. У них не было необходимости вставать и выходить на мороз, однако раздобыть какой-нибудь еды все-таки следовало. Раньше или позже. Если подумать, то лучше позже.
