— А я могу это сделать?
Сэр Джосайя помялся в нерешительности.
— Прошу прощения, но вы не сможете привести дикаря в мой дом.
— У вас нет рабов?
Сэр Джосайя рассмеялся:
— Конечно, есть. Как еще здесь можно выращивать табак? Но я не хочу видеть местных туземцев вблизи границ своих земель. Мои рабы — африканцы, других мне не надо.
— Но я могу навестить деревню и посмотреть, не найду ли я там кого-нибудь из тех, кого я знал?
— Конечно.
Сэр Джосайя дал знак клерку.
— Джордж, выдайте господину Традесканту разрешение на посещение деревни дикарей. Я подпишу его. Вы сходите туда сегодня?
— Да, — тихо ответил Джон. — Сегодня. Сразу же.
Хозяйке в гостинице он сказал, что вернется к обеду, а на следующий день уедет.
— А куда вы сейчас собираетесь? — спросила она с той свободой в обращении, которая была вполне допустима в новой колонии.
— Хочу найти тут кое-кого, — объяснил Джон. — В деревне повхатанов.
— Старую служанку? — фыркнула она. — Если нужна служанка, лучше купите черную девчонку. Вам обойдется немногим дороже семи фунтов. И служить она будет гораздо лучше, чем любая индианка. Черные и живут дольше, и в общении они приятнее. На вашем месте я обзавелась бы чернокожей служанкой.
— Я хочу найти конкретного человека, — уточнил Джон, тщательно подбирая слова. — Не раба. Вы можете показать мне дорогу?
— Конечно, — сказала она. — У нас ведь всего одна дорога и есть. Отсюда на восток, в глубь страны, и еще есть дорога на запад, к побережью. Деревня индейцев к северу отсюда. Пойдете по дороге вверх по реке и спросите первого встречного. Каждый вам покажет.
— Спасибо, — поблагодарил Джон и отправился в путь.
Он надеялся, что по пути удастся собрать образцы растений, но пока шел вдоль реки, увидел, что леса в прибрежной полосе почти не осталось. Дорога шла мимо вереницы больших домов, стоявших посреди полей, засеянных табаком. Некоторые дома были все еще старыми деревянными сооружениями в стиле, который так хорошо помнил Джон. Но и они разрастались ввысь и вширь, к ним пристраивались новые помещения, рядом строились конюшни. Высокие колонны и красивые террасы украшали дома побогаче, они стояли как миниатюрные дворцы, а за ними теснились маленькие хижины из дерева, крытые тростником. Это были хижины рабов — хуже, чем конюшни. Лошади были гораздо ценнее рабов.
Вдоль дороги росли самые обычные растения, но постоянное вспахивание и перепахивание земли под табак с корнем уничтожило все более-менее крупные экземпляры. Джону показалось невероятным, что леса, в которых Сакаханна бегала маленькой девочкой, удалось обуздать и приручить, заставить вести себя так же скромно, как растительность по берегам рек в Суррее.
Он миновал группу рабов, заполнявших рытвины на дороге битым камнем. Они указали ему дорогу. Нужно было пройти дальше, потом после следующего большого дома повернуть направо, а там и будет деревня дикарей. Когда Джон отошел, к нему подъехал надсмотрщик, прикоснулся к шляпе, приветствуя Джона, и подтвердил то, что объяснили ему рабы. Потом надсмотрщик направился к работающим. Джон услышал вскрик боли от небрежного удара и, не оборачиваясь, зашагал вперед.
Он повернул направо и обнаружил, что тропа ведет его через болото со зловонной водой. Земля, на которой он оказался, была землей никому не нужной, далеко от дороги и от реки, ее следовало бы осушить и очистить. На эту работу могли уйти годы, болото победить было бы сложно. Глубоко в болоте утопали гниющие стволы деревьев, в их тени распускались влаголюбивые растения. Боясь промокнуть, Джон помедлил, не решаясь сойти с узенькой дорожки, поднимающейся над болотом, на которой двоим было не разминуться. Но потом пообещал себе, что на обратном пути остановится и соберет побеги.
Он снова повернул и увидел маленький деревянный домик, построенный точно так же, как его собственная виргинская хижина. По обе стороны от домика разбегался высокий деревянный забор. Казалось, он огораживал огромное поле. Маленькая хижина была не чем иным, как сторожкой у ворот, открывавших единственный вход на огороженную территорию. На крыльце, лениво вытянув ноги на солнышке, расположились двое мужчин, одетых в некогда хорошие куртки. Они жевали табак и сплевывали в медную миску, удобно стоявшую между ними. Они смотрели на Джона, пока тот подходил к ним, Джон почувствовал себя неловко и без вины виноватым, пока они пристально таращились на него, шагающего по пустынной дороге в деревню, в которую никто никогда не ходит.
— Добрый день, — поздоровался Джон.
Один из сидевших на крылечке поднялся на ноги и кивнул в ответ на приветствие.
— Я ищу свою служанку, — сказал Джон, подчиняясь местным предрассудкам. — Я долго жил в Англии. Вот думаю, может, она здесь?
— Может, — не выказывая ни малейшего желания помочь, ответил стражник. — У нас их тут сто шестьдесят два.
— А где я могу найти остальных? — Джон огляделся по сторонам, полагая, что неподалеку может быть еще одна деревня.
— Здесь все, — сказал мужчина. — Пропуск у вас есть?
Джон протянул письмо сэра Джосайи.
— Я имею в виду других повхатанов. Где остальные?
Стражник едва умел читать, он просто посмотрел на бумагу и на печать.
— А их всего столько и осталось, — просто ответил он.
Джон замер, ошеломленный невероятностью того, что сказал этот человек.
— Но ведь наверняка где-то в колонии есть и другая деревня, где еще больше людей? — спросил он. — Когда я в последний раз был здесь, их были тысячи, тысячи!
Стражник покачал головой.
— Все, что осталось от повхатанов, — это сто шестьдесят два человека, — сказал он. — Может, конечно, они снова начнут рожать детей. Но пока что они не выказывают ни малейшего желания к этому.
Другой стражник хихикнул:
— Ни малейшего.
— Я могу войти? — спросил Джон.
— Я провожу, — предложил стражник.
Он зажег фитиль мушкета и повесил ружье на груди, держа горящий фитиль между пальцами. Потом он пошел впереди, показывая путь в огороженную деревню.
Джон прошел через ворота, потом остановился и протер глаза. Деревня была похожа на ту, которую он знал когда-то, но в миниатюре. Больших вигвамов было мало, да и большими их назвать было трудно. Танцевальный круг был, но он прижимался к одной из глухих деревянных стен, опоясывающих поселок. Была там и центральная улица, ведущая к дому вождя, но всю ее можно было пройти шагов за сорок. Нигде не было видно парильни. Повсюду вокруг домов росли кормовые культуры, посаженные с безукоризненной тщательностью повхатанских женщин. Джон сразу же узнал стебли маиса, между которыми была аккуратно посажена маракуйя. На краю поля был построен небольшой навес, под которым дети могли ждать, пока матери закончат работу.
