Однако, если Сусанна говорит «шастает», тут тоже можно не
сомневаться, ее качества ищейки заслуживали лучшего применения. Выходит, Софья
вынуждена скрывать от меня возлюбленного, а скрывать она его может лишь в том
случае, если ее интересы идут вразрез с моими. Если учесть, что у меня нет
мужчины даже на примете, то… «Макс, — подумала я. — То-то она так
беспокоится о моей нравственности». Софья смотрела на меня с задумчивостью,
потом вдруг поморщилась, закусила губу и отвернулась. Почему-то я была уверена,
что то же самое имя пришло в голову и ей. Интересно, почему она отвернулась:
решила, что я догадалась, или подозревает, что он действительно ходит ко мне, и
досадует на мою неосторожность? Надо бы все это выяснить, разумеется, когда мы
избавимся от Сусанны.
— Что примолкли, вертихвостки? — точно получив
сигнал к бою, возопила старушка.
— Может, вам стоит принимать успокаивающее?
То есть я хотела сказать снотворное? — поспешно
поправилась я.
— Я бы и так прекрасно спала, не устрой вы в доме
бордель.
— Это уж слишком, — пробормотала Софья и зачем-то
схватила сахарницу. Я испугалась, что она, чего доброго, метнет ее в старушку,
и торопливо поднялась.
— Меня ждет парикмахер.
— Все прихорашиваешься, — мгновенно отреагировала
тетушка. — Прямо расцвела, как мужа-то схоронила. Другие слезы льют, а ты
все хорошеешь.
Вон как скачешь, точно коза. А ведь уже не девочка.
Сколько тебе годов-то будет, я все забываю?
— Я ровно в пять раз моложе вас, — ответила я с
ласковой улыбкой. — Вы вполне могли бы быть моей прапрабабушкой.
— Это точно, — кивнула Софья. — Возьмите калькулятор
и сосчитайте. Только боюсь, что свой возраст вы успели забыть.
— Не волнуйся, — ответила Сусанна, а мы поспешили
покинуть веранду, таким образом, поле боя осталось за ней.
— Когда-нибудь я ее придушу, — мечтательно сказала
Софья. — Слушай, а каков возраст долгожителя, зарегистрированного в Книге
рекордов Гиннесса? — с беспокойством спросила она.
— Каким бы он ни был, Сусанна его переживет, —
сладким голосом убила я чужую мечту. — Авраам жил девятьсот лет, если
верить Библии.
— Кто ж Библии не верит? Мама дорогая… — Мы разом
засмеялись, спускаясь по лестнице.
Внизу меня ждал парикмахер. Я свернула в боковой коридор,
туда выходила комната, соединенная с моей личной ванной. Именно в этой комнате
парикмахер обычно занимался моей прической. Софья толкнула ближайшую дверь, там
был ее кабинет.
В это время она разбирала почту, отвечала на звонки и
письма. Через час мы встретимся вновь, она сообщит мне новости, которые сочтет
заслуживающими моего внимания, а я продиктую ответы на письма, если это
понадобится. В особо экстренных случаях Софья приходила ко мне, и тогда я
диктовала ответ, пока мастер делал мне прическу. Однако я этого очень не любила
и Софья тоже.
В доме все жили по установленным правилам, распорядок дня
был практически неизменным. Тетушка Сусанна пойдет отдыхать, потому что встает
ни свет ни заря и начинает изводить Наталью. Наталья тоже сможет отдохнуть,
другого времени у нее просто не будет, Семеныч отправится за продуктами, а Роза
будет готовить обед.
— Все просто отлично, — пробормотала я, испытывая
смутное беспокойство. Неужто слова Сусанны так подействовали на меня? С какой
стати? Если Софья крутит роман с Максом, я не возражаю. У Софьи, в отличие от
меня, нет возрастных ограничений при выборе мужчин, а Максу общение с ней пойдет
на пользу. Как любит выражаться Софья, «старая кобыла борозды не портит». Тогда
отчего на душе кошки скребут?
Обычно мы с парикмахером болтали все то время, что он
работал. Денис обожал поговорить и знал обо всем, что происходит в городе. Я
охотно поддерживала беседу. Но сегодня все было по-другому.
Слушала я его невнимательно, то и дело теряла нить
разговора, отвечала невпопад, он обиделся и замолчал, а я продолжила копаться в
себе, пытаясь отыскать причину беспокойства. «Надо было спросить у Софьи о ее
госте, не пришлось бы сейчас ломать голову», — досадливо подумала я и как
раз в этот момент услышала крик.
Кричал, вне всякого сомнения, Олег Петрович, наш садовник.
«Должно быть, кто-то из соседских ребятишек пролез на территорию», —
решила я, но крики не утихали.
— Что там случилось? — проявил любопытство Денис и
даже выглянул в окно. Совершенно напрасно, между прочим: окно выходило на
дорогу, а крик раздавался из сада, то есть с противоположной стороны.
Тут дверь комнаты без стука распахнулась, и я увидела
Наталью. Лицо ее раскраснелось, точно она бежала бегом не один километр, глаза
вытаращены, она комкала руками передник, потом вытерла им глаза и заголосила:
— Лариса Сергеевна, голубушка, горе-то какое…
— Что случилось? — вскочила я.
— Сусанна выпала из окна…
— Что значит — выпала? — растерялась я.
— Свалилась со второго этажа и, должно быть, что-то
сломала.
— Слава богу, — вздохнула я, но тут сообразила,
что звучит это, мягко говоря, сомнительно, и развила свою мысль:
— Я-то боялась, что она, чего доброго, разбилась
насмерть.
Лицо Натальи приняло довольно странное выражение, в нем явно
читалось сожаление.
— Жива, слава тебе господи, но расшиблась, должно быть,
сильно, мычит и очень гневается.
— Где она?
— В клумбе.
— Почему в клумбе? Ах ты господи… Идемте же скорее.
Мы бросились в сад. Наталья бежала первой. Зря Сусанна
утверждала, что она нерасторопная, двигалась Наталья очень живо, я за ней едва
поспевала в развевающемся пеньюаре и в домашних туфлях, которые соскальзывали с
ног. За мной трусил Денис, дважды он чуть не наткнулся на меня, когда я
внезапно тормозила, лишившись обуви, и деликатно покашливал. Обогнать меня он
так и не решился, должно быть сочтя это невежливым. Таким образом мы оказались
в саду. И возле дома в самой большой клумбе я увидела Олега Петровича, Софью и
Розу, они что-то разглядывали на земле. Я подбежала ближе и наконец увидела
Сусанну. Старушка лежала на спине, сложив на груди ручки, точно готовилась
скончаться. Я подняла голову: судя по всему, она выпала из окна своей комнаты,
высота приличная.
— С ума она сошла, что ли? — пробормотала Софья. Я
шикнула на нее и обратилась к Сусанне: рая кобыла борозды не портит".
Тогда отчего на душе кошки скребут?
