— Не стоит горевать всю жизнь, Томас. Нужно жить дальше. — София попыталась выдавить улыбку, но у нее не очень получилось. — Научись быть счастливым. Это вовсе не означает, что ты любишь ее меньше.
— Возможно, — согласился он.
— Ты считаешь, что поступаешь нечестно по отношению к ней?
Он кивнул.
— Томас, несмотря ни на что, ты очень хороший человек. — София потянула его за собой, и они пошли к машине. — Поэтому ты прячешься от всех на ранчо?
— В свое время я приехал сюда, чтобы быть ближе к ней.
София удивленно взглянула на Томаса.
— Роза была дочерью Карлоса и Марии, — пояснил он.
Софию эта новость шокировала.
«Интересно, — размышлял Томас, — что она сказала бы, если бы узнала, что создание гостевого ранчо — моя идея? Или же что я — совладелец?»
— Я и предположить такое не могла. — Голос Софии дрожал. — Почему ты остался здесь после смерти Розы? Чтобы быть ближе к ее семье?
— Они и есть моя семья, София. Карлос и Мария заменили мне родителей. Именно с ними я чувствовал себя как дома. Но после пожара облик ранчо изменился, и чувства тоже. Это уже не то место, которое было мило мне в юности. Я приезжал сюда с Мигелем, Роза тоже была с нами. Я пытался сохранить эти воспоминания, но постепенно они ускользают все дальше и дальше.
— Ты перестал горевать по Розе, — осторожно заметила София. — Раньше тебя мучили депрессия и тоска, а сейчас это прошло. Вот тебе чего-то и не хватает. При этом ты не желаешь двигаться дальше. Но, Томас, это же естественно. Если ты будешь радоваться жизни, это вовсе не означает, что ты больше не любишь Розу.
— Именно это я и чувствую.
— Но ты не в силах вернуть ее. Это звучит банально, но я не думаю, что она хотела бы, чтобы ты всю жизнь провел на ранчо в одиночестве.
— Для тебя все очень просто. Сегодня ты рядом, а через несколько дней уедешь, и все вернется на круги своя.
Они чувствовали, что их неодолимо тянет друг к другу. София пробудила в нем чувства, давно позабытые.
— Я все усложняю, да? — Девушка покраснела. — Я тебя поцеловала.
Как ей удается читать его мысли?
— Это не твоя вина. Ты просто заставляешь меня…
— Заставляю тебя? — повторила она.
Томасу сразу же захотелось ее обнять.
— Просто мне хочется…
— Ты хочешь меня? — София дерзко посмотрела на него.
— Да. — Его рука коснулась ее щеки. — Я хочу тебя.
Она опустила голову, прикусила губу, словно Томас напугал ее.
— Не нужно было тебя целовать, — вздохнул он. Ему безумно хотелось вновь ощутить вкус ее губ, но он запретил себе. — Все в порядке. Не бери в голову.
— Я не готова к роману, — призналась София.
Ну конечно. У нее недавно расстроилась свадьба.
Он отвернулся:
— София, я бы тебя никогда не обманул. Наверное, поэтому я тебе все рассказал. Не строй какие-то иллюзии насчет нас. Вчерашний поцелуй был ошибкой.
— Конечно.
Она говорила вежливо, однако Томас уловил в ее тоне нотки боли.
— Я вовсе не хотел, чтобы этот день был чем-то омрачен, — сказал он, пытаясь поднять ей настроение.
— Я рада, что ты был откровенен со мной. Это многое объясняет. Никто не должен проходить через такие испытания. Мне очень жаль.
— Все в прошлом, — ответил Томас. — Просто иногда бывает трудно свыкнуться с этой мыслью. А теперь давай-ка все забудем и поедем обратно.
София совсем запуталась в своих чувствах. Она стояла посреди комнаты, разбирая покупки. Они пообедали, потом девушка прибралась и ушла к себе. У нее было много времени подумать. Томас был помолвлен с Розой, дочерью Марии и Карлоса. Под маской безразличия и грубости скрывалось разбитое сердце.
Сначала Софии казалось, что между ними возникло чисто физическое притяжение. Однако после сегодняшнего разговора она поняла, что это нечто большее, чем просто влечение. Она ощутила духовную связь с Томасом. И он, должно быть, ощутил то же самое, иначе он ничего не рассказал бы ей. Как сильно он тосковал по девушке, которую любил! Девушка выросла и жила в этом доме. Конечно, Томасу трудно обо всем забыть, так как сама обстановка напоминает ему о Розе.
Едва София закончила с покупками, в дверях появился Томас. Лишь один взгляд на него — и ее сердце забилось чаще. Между ними проскользнула искра. И как она набралась смелости, чтобы его поцеловать? Может быть, для некоторых женщин поцелуй ничего не значит, но София не из таких. Она никогда не брала инициативу в свои руки. Томас вдохновил ее на это. Ей было с ним очень спокойно.
— Пошли. Я хочу тебе кое-что показать, — объявил он.
От его взгляда мурашки бежали по коже.
Прежде София никогда не рисковала. Пришло время понять, на что способна истинная София Холлингсворт. К тому же девушку подкупал тот факт, что Томас хочет ее. Она была честна с ним, утверждая, что не готова к роману. После разговора по душам София почувствовала, что может доверять Томасу. Он не будет на нее давить.
Томас стоял в дверях — довольный, будто ребенок, с нетерпением ожидающий Рождества.
— Хорошо! — воскликнула она. — Куда мы идем?
— Сюрприз. Закрой глаза.
Сюрприз? Томас не похож на мужчин, способных на такое. Тяжелое впечатление от утреннего разговора рассеялось, едва он игриво взглянул на нее. София зажмурилась и позволила ему взять ее за руку. Она еще сильнее ощутила связь между ними и уже не могла отрицать, что ее неодолимо влечет к этому мужчине.
Теплый ветерок обдувал ее, трава приятно щекотала стопы, а потом под ногами оказались камешки.
— Можешь открыть глаза.
София чуть не ослепла. Она стояла у бассейна. Солнце отражалось в воде, пуская миллионы ярких лучиков.
— Бассейн! — закричала она радостно. — Ты его наполнил!
— Я залил воду до того, как мы поехали в город. Сейчас она, должно быть, очень холодная, да и дезинфицирующие средства не до конца растворились. Но завтра утром мы обязательно опробуем бассейн.
София не забыла, что на ранчо идут ремонтные работы, но, исходя из слов Томаса, получалось, что все это он сделал ради нее. Томас был явно доволен сюрпризом. Ее сердце екнуло. Несмотря на нехватку помощников, он все же нашел время для восстановления бассейна. Чтобы порадовать ее? Или чтобы наконец-то избавиться от незваной гостьи? Девушка не знала, что подумать.
— Спасибо за отличный день и замечательный сюрприз.
— Его все равно надо было наполнить. Ты можешь отдохнуть, пока я работаю.
От его слов у Софии на душе стало пусто: Неужели так трудно сказать простое «пожалуйста»?
