Стук в дверь прервал Темку, когда он говорил о бронзовой вышивке на золоте Черного песка. Заглянул лысоватый мужчина в желтом лекарском камзоле:
– Принцесса, вы заходили к княжичу Дину?
Анхелина быстро встала:
– Ну что вы, господин Арсений!
Подскочил Темка, чуть не запутавшись в бахроме скатерти.
У лекаря от возмущения подрагивали губы:
– Я не разрешал ему вставать! Но этот мальчишка ушел!
А потом Митьку искали. Везде: в гостевых покоях, в столичном доме Динов, в зимнем саду, в дальних галереях. Расспрашивали стражу, но никто не видел – или не помнил, ведь кого только не было в толпе просителей. Кричал лекарь Арсений, что княжич слишком слаб, что ему предписан полный покой. Тогда кто-то и высказался: «Похитили». Возразили презрительно: «Скорее уж – тайно вывезли». Темка бы не выдержал, бросил в лицо лощеному господину какую-нибудь грубость, но вовремя ухватила за локоть принцесса Анхелина.
Сыпался песок из колбы. Когда оставалось еще достаточно, Темка понял – Митьки в Турлине нет, его не найдут.
* * *
Туман скрывал тропку, глотал звуки и заставлял держаться настороже. Княжич шел рядом с фургоном, придерживаясь рукой за козлы. Предгорье молчало, слышались только людское дыхание, скрип телеги и поступь лошадей. Тем неожиданнее возникла на тропе фигура человека, точно выросла из камня. Жан вскинул пистолет, натянул вожжи возничий. Неслышно появившийся незнакомец поднял руки, перекрестив их над головой, шагнул навстречу фургону. Капитан опустил пистолет.
Княжич отошел в сторону, не мешая разгружать. Доставали мушкеты, сундуки возвращали в повозку. Все делали молча, и громоздкие фигуры, бесшумно скользившие в тумане, казались нереальными. Митька даже подумал, что все это сон, и он скоро откроет глаза в гостевых покоях королевского замка.
Капитан выскочил из фургона, махнул рукой. Одна из призрачных фигур запрыгнула на козлы, схватила вожжи. Выше, чуть в сторону, – обрыв. Фургон полетит в пропасть – по тайной тропе с ним не пробраться. А по долине ехать опасно, там королевские войска.
Один за другим нагруженные оружием солдаты исчезали в расселине. Жан тронул Митьку за плечо: им туда же. К вечеру будут в лагере князя Дина. Княжич чуть замялся, прежде чем шагнуть в темноту; показалось – именно сейчас он окончательно перейдет на сторону мятежников. Но к королю нет возврата, разве поверит он клятве сбежавшего из дворца мальчишки? Да и нужно Митьке – необходимо! – увидеться с отцом.
Пропал утренний свет, и только цепочка огней тянулась по узкому проходу. Словно уходили в подземелье, в другой мир, из которого нет дороги обратно. И такая сдавила тоска! Вернуться бы снова на Совет, отречься от имени. Тур Весь принял бы племянника в свой род, и уехал бы Эмитрий Наш из Иллара, поступил бы на службу к королю Далиду, под начало королевского летописца. Матерь-заступница! Ехал бы сейчас с туром… Хоть волком вой, выгрызай ход из расселины – не дотянуться до такого простого счастья.
Цепочка факелов стала короче, солдаты выходили на тропу. Митька торопливо сморгнул: вот разнюнился. Во рту осталась горечь: счастье-то счастье, но какое-то оно было бы уворованное. Как бы от такого счастья не захотелось с башни вниз головой или в самую жаркую сечу.
Жан поправил на плече сверток, отер пот со лба:
– Ну, считай, почти дома. Мы в одной деревеньке обосновались, там раньше углежоги да шишкобои жили.
* * *
В доме Торнов как черной паутиной комнаты завесило. Третий день молчал капитан Александер, оставшийся без левой руки. Неслышной тенью скользила Дарика, прятал заплаканные глаза Шурка, бродила потерянным зверенышем Лисена. А мама… Ох, мама не размыкала губ, сидя над вышивкой – ветка маальвы, как и прежде, не закончена. А как-то вечером, когда Темка уже дремал, лежа на животе и уткнувшись лицом в подушку, она зашла в спальню. Княжич слышал, но притворился спящим. Мама остановилась у кровати, и Темка задышал глубже. Прошуршало платье, а потом донесся приглушенный всхлип. Стыд и растерянность спеленали по рукам и ногам. Вот ведь постарался Германов палач, хоть спину никому не показывай! Мама вышла прежде, чем он решился открыть глаза.
С надеждой ухватил Темка пакет у посыльного. Королевский вензель скреплял повеление прибыть ко двору. Но почему к самому Эдвину? Пусть бы даже к коннетаблю, Темка бы понял, – и то слишком высок чин для такого простого вопроса. Или дело в Митьке? Где же ты, Эмитрий Дин?! По приказу короля ведут расследование. Уже понятно, что заболевший княжич не мог сам покинуть город. Кто-то помог, если вообще не спланировал похищение. И дело уже не только в Митьке, лучшие дознаватели ищут: как мятежники смогли проникнуть во дворец.
Волнение выгнало Темку из дома, заставило подгонять Дегу – и княжич явился ко двору на час раньше срока. Болтался без дела, не решаясь приблизиться к королевским апартаментам. Хмурый капитан проводил взглядом, но ничего не сказал. А Темка расправил плечи, придал уверенности шагу: он княжич рода Оленя, имеет право прийти во дворец и без королевского указа. Где-то тут, в серебряном зале, висят портреты его предков. Кольнуло: а Митькиных – уже нет.
Но все-таки не стоит сейчас мозолить глаза страже, уж больно неспокойно в Турлине. Темка свернул на широкую лестницу, идущую вдоль заросшей плющом стены; другой ее край был заставлен вазонами с маленькими деревцами. Стертые ступени помнили много поколений, может, и прадед-Торн шагал по ним, добираясь кружным путем до королевских покоев.
Тень упала на ступени, вытянулась – кто-то спускался. Темка запрокинул голову и даже в бьющем в глаза свете узнал Марика. Остановился. Он не видел бывшего побратима со времен Совета. Болтали, что опальный княжич живет при дворе, в Офицерских палатах, что король выделил ему ренту – но сколько правды в придворных сплетнях?
Крох спускался неторопливо и, поравнявшись, чуть наклонил голову. Ах, какой воспитанный, взъярился Темка. Марк снова был в мундире королевских цветов, но теперь на плече красовалась нашивка порученца. Шакал паленый!
– Ты не здороваешься со мной, княжич Торн? – холодно спросил Марик.
Темка еле сдержался, чтобы не плюнуть ему под ноги.
– Тебя смущает, что я сын мятежного князя? – в голосе прорезалась усмешка.
– Да нет.
Темка чуть помедлил – а стоит ли что-то доказывать Марику? Но так хотелось сбить с него спесь! Выскользнул из ножен клинок. Орел Динов по-прежнему вольно расправлял крылья.
– Как видишь, опала не важна.
– Ты обменялся родовым оружием с Эмитрием?! – выдержка впервые изменила Марку.
Темка улыбнулся, наслаждаясь его растерянностью. Сказал легко:
– Да! И, знаешь, мне плевать, что его отец мятежник. Я не верну нож, а Эмитрий не потеряет мой.
Марк сжал кулаки, сощурил темные глаза:
– Твой Эмитрий Дин сбежал! Как трусливый шакал, – презрение сочилось из каждого слова. – Он предатель, твой Дин. Понял? Он предатель!
