Чиновник оглядел посетителей, особое внимание уделив серебряным Темкиным аксельбантам.
– Что желают молодые господа? - спросил вежливо. Взгляд его остался тусклым и безразличным.
– Мы хотели узнать, что случилось с владельцем дома.
– Убит во время уличных боев. Наследников не осталось.
– На чьей стороне? - уточнил Темка.
– Короны. Говорят, барон возглавлял местное народное ополчение.
– Благодарю.
– Я могу быть вам еще чем-нибудь полезен? - с плохо скрываемой скукой спросил чиновник.
Княжич молча развернул коня. Ворота закрылись, стукнул, входя в пазы, засов.
– Вот ведь, - удивился Темка. - Я думал, встретит Кроха с радостью.
– Поехали в лавку, - поторопил Митька.
По пустынным улицам стук копыт разносился особенно громко. В торговых кварталах тоже было тихо, большинство лавок закрыты. Только на крыльце одной стоял, скрестив на груди руки, хозяин. Он проводил всадников внимательным взглядом. Выехали на перекресток; на одном углу был трактир, тоже закрытый, на другом - церквушка с распахнутыми воротами. Темка остановил Каря.
– Вы поезжайте, я догоню. Я быстро.
В церкви было темно, тихо и пусто. Княжич не стал звать священника. На столике у двери лежали свечи, стоял деревянный короб с прорезью. Темка отсыпал из кошеля не глядя, выбрал свечу.
У иконы Матери-заступницы теплилась лампадка, высвечивая бледное лицо в золотистом ореоле. Темка поклонился, коснулся лбом простого деревянного оклада. Осторожно, стараясь не дышать, посадил на свечу огонек.
– Спасибо, Матерь-заступница, - беззвучно шевельнул губами. - Спасибо, что сохранила. Благодарю за милосердие.
Где-то заскрипела дверь, послышались шаги. Кажется, священник. Говорить с ним не хотелось, и Темка торопливо выскочил из церкви. Карь послушно ждал там, где его оставили. Княжич обхватил лошадиную морду.
– Ну, не фыркай. Дурак ты, не понимаешь. Дурачина! - Карь дернул головой, но Темка удержал. - Тоже мне, рас-фыркался! Митька же вернулся! Понимаешь, вернулся! Поехали, догоним.
Яркий полог, напоминавший о ярмарочном шатре гадалки, исчез, это было заметно издалека. Подъехали ближе и увидели, что окна прикрыты ставнями, пропала гроздь деревянных фигурок. Митька кулем свалился с седла, отчаянно толкнул дверь. Она оказалась открыта.
Лавка была пуста: ни купца, ни амулетов. Но узкая щель у притолоки задней двери светилась, неразборчиво слышались голоса.
– Эй, есть тут кто? - крикнул Митька. Выскочила смуглая девчонка, на ходу оправляя подоткнутую юбку. Глянула без любопытства и затараторила:
– Уж простите, господа, не торгуем. Закрыта лавка.
– Позови купца.
– Так не торгуемы мы, уж простите.
– Позови.
Девчонка пожала плечиками, исчезла за дверью. Послышался ее раздраженный голос, что-то ответили, совсем тихо. Вышел щуплый мужчина в стареньком камзоле.
– Простите, господа. Лавка закрыта.
– Вы не помните меня? Даррец сощурился, крикнул:
– Эла, принеси свету.
Появилась девчонка, поставила лампу на пустой прилавок. Сердито глянула на посетителей.
– Эла, иди, помогай матери.
Мастер амулетов повел раскрытой ладонью перед Митькиным лицом.
– А-а, тот мальчик, чей род потерял покровителя. Прости, запамятовал, как тебя зовут.
– Эмитрий Дин.
– Дин? - купец перевел взгляд на Темку и Марка, на их нашивки королевских порученцев. - Впрочем, не удивительно. Отец и сын проклятого рода… Да… что же, купец Варрас к вашим услугам. - Он поклонился, сложив руки и прижав к груди.
– Вот, - Митька положил на прилавок листок. - Это слова, сказанные, когда покровитель покидал наш род.
Варрас близоруко сощурился, поднеся бумагу к лицу.
– Вы можете перевести? Купец покачал головой.
– Нет, язык священных зверей мне не знаком. Я могу растолковать, объяснить ритуал, но для этого должен быть перевод. Точный, дословный. В словах священных зверей много иносказательного, я знаю, как-то сталкивался.
– Сталкивались? А кто переводил тогда?
– Мой земляк. Нет, я не знаю, где его найти, он не сидел подолгу на одном месте. Хотя сейчас, может, уже и прижился где. Все-таки постарше меня будет, пора угомониться.
– Как его звали?
– Мастер Еран. Не спрашивайте, как он выглядит, прошло уже лет двадцать с тех пор, как мы встречались. В те времена Еран мечтал жить на берегу моря, может, и добрался туда. К сожалению, больше ничем помочь не могу. Простите, господа, нам нужно собираться.
– Вы уезжаете?
– Да, по необходимости. Сейчас тут трудно прожить мастеру амулетов, а у меня семья. Переберемся подальше от границы, к родне. Если вам понадобится растолковать перевод, то сможете найти меня в Паволе. Буду рад помочь, чем смогу.
– Подождите. - Марк отодвинул Митьку, встал перед даррцем. - Скажите, купец Варрас, кто покровительствует мне?
Раскрытая ладонь промяла воздух перед лицом князя Лесса.
– Тебя любит Росс, это видно. Но твой покровитель - Ласка.
– Спасибо. - Марк поклонился по даррскому обычаю, повторил: - Спасибо, купец Варрас.
Горизонт полыхал золотом. Митька нащупал фляжку, прикосновение к ее боку успокаивало.
– Жарко. - У Марка на лбу блестели капельки пота.
– То ли еще будет, - пообещал Темка.
Митька снова пожалел, что не смог отговорить друзей. Шакал его дернул за язык тогда, ночью!
…Словно кто в плечо толкнул, и Митька открыл глаза. В спальне Северного Зуба было тихо. Отсыпался после службы Темка, еле слышно посапывал уставший с дороги Марк. А у Митьки сон как сдуло. Кусала, точно блоха, непонятная тревога. Тихонько, стараясь не разбудить порученцев, княжич Дин встал и подошел к окну. Луна - огромная, вздувшаяся - висела над зубчатым краем стены. Дальше, за стеной, невидимые из окна, отливали серебром Черные пески. Митька очень хорошо помнил, как светились они ночами.
«Ты обещал», - голос возник как легкий ветер, и исчез, не оставив следа. Митька решил, что ему почудилось и меньше надо думать о Песках.
«Нет, - возразил голос. - Ты слышишь меня».
Митька ухватился за подоконник. Он забыл об этом голосе - заслонили мятеж и война, погибший Орел и проклятие рода. Да и не очень-то хотелось помнить, как умирал Темка, проще убедить самого себя: это был бред, чего не почудится от жажды.
«Умирал, - сказал голос. - И ты обещал мне».
– Да, я помню тебя, - прошептал Митька. - Я помню свое обещание.
