– Здесь я, – Надежда Васильевна вышла на крыльцо, провернула ключ в замке, да так и оставила торчать в дверях.
– А как же он? – Ника указала на лениво взирающего на них пса.
– Возьми с собой, – женщина неопределенно повела плечом и взяла объемный старый чемодан. – Или не бери. Будет только напоминать о прошлой жизни. А в селе не пропадет. Кто–нибудь обязательно к себе возьмет.
Ника решительно подошла к Барбосу, отстегнула от цепи и, подхватив свои сумки, свистом позвала с собой. Пес вскочил и побежал за ней.
– Я и так сегодня слишком много потеряла, – она оглянулась на бабушку. – И не хочу терять его. Ты говорила, у родителей большая квартира.
– Вот и правильно. Будет охранять жилье, пока будешь в университете.
Надежда Васильевна вместе с ней вышла за калитку, где их уже поджидала запыленная машина такси. Водитель вышел, открыл багажник и помог погрузить их сумки.
– Куда едем, дамы?
Мужчина открыл перед Надеждой Васильевной дверь.
– В район, – бабушка кокетливо улыбнулась. Пропустила вперед себя пса, тут же развалившегося на половине заднего сиденья и села сама. Таксист смущенно кашлянул в кулак, прежде чем захлопнуть дверь и сесть за руль.
Ника тряхнула головой. Наверно, ей показалось, или бабушка, как и Иван Кондратьевич, немного помолодела? Определенно, сегодня день богат на чудеса. Села впереди, сильно хлопнув дверью.
– Простите, – извинилась она за расшатанные нервы.
– Ничего, – водитель не обиделся за то, как она обращается с его машиной. – Так куда в районе? – покосился в зеркало заднего вида на хорошенькую пассажирку.
– На вокзал.
Глава 2
Мерный перестук колес. Покачивание вагона, приглушенные голоса уставших от долгого пути пассажиров. И непередаваемая смесь запахов пота, еды с чесноком и технического мазута. Хорошо, ее секция в плацкартном вагоне далеко от туалета. А кому–то не повезло. Зато сэкономили пару сотен на билетах.
Лежа на верхней полке, Ника смотрела, как за окном проплывают елки и березки. Изредка мелькали обветшалые деревеньки. Полустанки, похожие друг на друга, словно братья–близнецы. Скорый поезд проносился мимо них, делая остановки только в крупных городах. Всего этого она насмотрелась до тошноты. Скорей бы уже приехать.
В стекле, словно в зеркале, отражались ее попутчики. Две тетки заняли обе нижние полки, заставив все проходы объемными сумками. Напротив занимал верхнюю полку муж одной из теток. И, когда те ложились спать, делал ей недвусмысленные намеки, какая она хорошенькая, и не страшно ли ей путешествовать одной?
Не страшно. Бабушка позаботилась о том, чтобы она рано стала самостоятельной, каждое лето, отправляя ее на три месяца во всевозможные санатории и детские спортивные лагеря. Благодаря этому она в неполные восемнадцать объездила пол России, облазила все горы и обходила все степи и леса. Только на Байкале не была и не видела гейзеры Камчатки.
— Вероника, спишь? – окликнула ее тетя Маша. Та, что путешествовала одна. Ника для себя прозвала ее купчихой. Полная, веселая. Светлые крашеные волосы испорчены завивкой. Румяное от выпитой водки лицо. Блестящие серые глаза и в любой ситуации веселая улыбка. Замечательная женщина.
– Неа, – Ника зевнула, устроив себе потягушки.
– Тогда слазь, будем пить чай.
– Сеня, – Тамара Сергеевна постучала снизу по полке мужа. – Ужинать пора.
– Ужинать – это хорошо, – Семен Петрович убрал под подушку подборку газет «Спид–Инфо». Кое–как развернулся на полке и тяжело спрыгнул вниз. – Что тут у нас? – потянул носом, довольно потирая руки.
Прежде чем спуститься, Ника прихватила с третьей, багажной, полки пакет со своими продуктами. Обув сандалии, подсела к столу. Не любила она топтаться ногами по чужим полкам. Хоть и временная, а все равно кровать.
– У меня есть рыбные консервы, – предложила она, доставая банки из пакета.
На столе уже исходили паром четыре кружки чая, вокруг были разложены в бумаге на фольге купленные во время последней остановки жареные цыплята, ломти хлеба, помидоры и огурцы.
– Что за ужин без ста грамм, – Семен Петрович жестом факира извлек из сумки под ногами бутылку водки. К ней четыре стопки и подмигнул ей. – Ника, будешь?
Жена отвесила ему подзатыльник.
– Не спаивай ребенка, – и уже ей. – Не слушай его. Лучше бери курочку, кушай. А консервы оставь себе. Они тебе во время студенческой жизни еще ой, как пригодятся.
Ника не стала настаивать, но и не убрала консервы со стола, зная, что после третьей стопки их обязательно откроют. Так и вышло. Она допивала чай с пряниками, а Семен Петрович уже приноравливался к кильке в томатном соусе с открывалкой из складного ножа.
– Спасибо, я поела, – собрав пустые кружки, встала и отправилась их мыть.
Выстояв у туалета очередь из двух человек, тщательно вымыла стаканы, а у выхода столкнулась с Семеном Петровичем, вышедшим покурить. Мужчина был уже изрядно пьян и, завидев ее, сально улыбнулся.
– Постой, куда же ты спешишь?
– Надо вернуть стаканы проводнице, – она попыталась обойти мужчину, но он с неожиданной силой прижал ее к стене, подталкивая обратно к туалету.
– Подождет твоя проводница. Пойдем, Никочка, я такое покажу.
Ника увернулась от пьяного поцелуя и со всей силы стукнула мужчину ногой туда, куда бить нельзя. Еще бы и носом приложила о колено, да руки заняты стаканами. Так что мужику крупно повезло. А то могла со злости и нос сломать.
Мужчина сложился пополам, схватившись за причинное место.
– Сучка. Ты ответишь за это.
– Я выросла в селе и не с такими кобелями справлялась, – склонилась к его уху, звякнув стаканами в железных подстаканниках, и тихонечко шепнула, – Угомонитесь уже, Семен Петрович, или я пожалуюсь вашей жене.
От волнения бешено колотилось сердце. Развернувшись на пятках, хотела убежать, но вдруг остановилась. Желание сойти на первой же станции неожиданно прошло, сменившись пламенем вдохновения помогать всем окружающим.
– А знаете что? – шагнув обратно к медленно выпрямляющемуся мужчине, улыбнулась. – Давайте–ка, я закодирую вас от пьянства. И в жизни начнет везти, и сделаете жену счастливой.
И не успел Семен Петрович опомниться, как она со всей дури заехала ему в лоб стаканами, зажатыми в руке. Мужик и съехал по стеночке на пол. Зато заклинание намертво впечаталось в его шестую чакру. Оценив начавшие сразу же происходить изменения в его ауре, Ника довольно улыбнулась.
– Вот теперь все будет хорошо.
Аура, будучи грязно–серой, светлела прямо на глазах. Разорванные куски медленно соединялись в целый энергетический кокон, энергия перестала утекать в никуда. И чем больше ее будет, тем меньше будет тяга к пагубным привычкам. Конечно, пройдет не один месяц, прежде чем все слои окончательно очистятся. Главное, чтобы Семен Петрович не сорвался, не запил. И для закрепления эффекта… Ника оглянулась по сторонам. Никому не было до них дела. Вот и хорошо. Меньше свидетелей больше шансов, что ее не будут отвлекать и все получится. Присев на корточки, поставила стаканы на пол и положила ладони на лоб Семена Петровича. От них сразу пошло тепло. Мужчина бессознательно улыбнулся, сполз по стенке еще ниже и вдруг оглушительно захрапел.
