Натоу встал, коротко кивнул собеседнику, бросил взгляд на соседний столик (бойцы прикрытия немедленно встали), отвесил еще один кивок спутнику Табелоу и пошел к выходу. За резидентом последовал разведчик, страхуя спину начальника.
Табелоу со своим напарником, предварительно расплатившись, вышли из ресторана через другой выход.
Привычно проверившись на предмет слежки, они нырнули в машину и покатили к аэропорту. Их самолет вылетал через полтора часа…
Четыре черные метки медленно расползались в разные стороны, совершая при этом короткие рывки влево-вправо. Потом скорость возросла, и метки уже не ползли, а бежали. Люди явно сели в самолеты.
Я наложил на экран карту, прикинул траекторию полетов и отметил места вероятного появления датлайцев. Потом глянул на радиокомплекс. Последние два часа он сканировал эфир в определенном квадрате сразу на нескольких каналах, в свое время названных мне пленниками. Но сейчас эфир молчал.
Датлайцы после гибели своих людей сменили рабочие диапазоны. Вполне понятная мера предосторожности. Вдобавок к шифраторам и режиму секретности.
Результат наблюдения за противником был весьма скромен. Я знал только место и время встречи. Вполне обоснованно предполагал, что это была встреча руководителей разведотряда. Так же логично предполагал, что темой разговора станет гибель троих разведчиков.
На этом успехи и заканчивались. Остальное — домыслы и предположения. Что они решили, как будут действовать — неизвестно. Остается только ждать и наблюдать.
Была у меня шальная идея заявиться на место встречи. Вынырнуть прямо там, пользуясь внезапностью, подавить противника огнем, взять «языка» и уйти. А потом — заставить его говорить и выяснить местонахождение установок. Ну и затем — совершить вояж к схронам, уничтожить технику.
Искушение было велико, но после краткого размышления я решил не рисковать. Сканер показывал наличие четверых датлайцев. Но неизвестно, сколько людей их прикрывали. Судя по всему, эти парни успели обзавестись местной охраной. Кто знает, может быть, меня встретили бы еще с десяток бойцов.
И еще. Даже если бы налет удался, не факт, что я сумел бы найти установки. Датлайцы могли поддерживать связь с остальными разведчиками, и те, поняв, что произошло, успели бы перепрятать аппаратуру.
В общем, риск влипнуть и засветить свое присутствие, а также навсегда потерять доступ к установкам был слишком велик. И шансы на успех, напротив, ничтожно малы.
Вот и сидел я на диване перед сканером, смотрел на экран, косил взглядом на радиокомплекс и ругался сквозь зубы. Близок локоток, а не укусишь!
Эх, были бы мои парни здесь!.. Хрен бы кто ушел. Но их нет, и когда они появятся, не знает никто. Видимо, Битрая зашел в тупик и не может ничего придумать. А значит, я еще долго буду в автономном плавании, и рассчитывать в противостоянии с датлайцами надо только на себя…
Когда метки отошли друг от друга на приличное расстояние, я отключил сканер и поставил его на подзарядку. Потом взял пульт со столика и включил телевизор. На экране средних размеров начало медленно проступать изображение.
Разложив на столике принадлежности для чистки оружия, я вытащил из кобуры пистолет и приступил к разборке, кося одним глазом на экран и слушая диктора.
И еще три недели долой. Два десятка дней, полные забот, дел, проблем и обыденностей. И ожидания. Увы, напрасного…
От парней никаких вестей. Видимо, Битрая зашел в тупик со своими изысканиями. Или проблема оказалась не по плечу гению науки. И такое бывает. Не сказать, чтобы я как-то особенно унывал, но на душе свербило. Неизвестность — худшее из состояний. Что впереди, когда закончится невольная командировка?..
К хорошему, как и к плохому, человек привыкает быстро. Привык и я. Тем более не в первый раз. И перестал каждое утро ждать появления друзей. Нет — значит будут позже. Потерпим.
К тому же вынужденное заточение в этом мире скрашивала очаровательная особа по имени Милена. Сия девица, милостиво приняв ухаживания настойчивого кавалера, позволила сперва встречаться, ужинать, проводить время вместе. А потом позволила все остальное. Правда «остальное» я ждал две недели, зато мое терпение было вознаграждено сполна.
Мне досталась нетронутая девица, стыдливая и неумелая… поначалу. Потом она распробовала это дело и стала быстро наверстывать упущенное.
К собственному и немалому удивлению, секс не стал вершиной наших отношений. И помимо него нам было что делать вместе. Ну, то, что ее тянуло ко мне, это понятно — кавалер, первый мужчина и все такое прочее. Но ведь и меня тянуло к ней. Да, тело изумительное, внешность сногсшибательная, однако, кроме внешних данных, у нее было много иных достоинств.
Словом, мы поладили. Мало того, мы подружились. И я с еще большим удивлением почувствовал, что мое отношение к Милене можно, пусть и с некоторой натяжкой, назвать влюбленностью. В отличие от прежних времен это не вызывало ни саркастической ухмылки, ни недоумения.
Милена иногда ночевала у меня, несколько раз приглашала к себе. И в общем-то была вполне довольна отношениями.
Наш внезапный и бурный роман протекал на фоне далеко не спокойных событий.
Республика продолжала воевать на всех фронтах. Враг не сдавался, стоял до последнего, и чтобы сломить его сопротивление, требовалось много сил и средств.
Магистраль продолжали строить ударными темпами. Одновременно восстанавливая и ремонтируя железнодорожные пути и прокладывая нефте- и газопроводы. Бригады работали чуть ли не круглосуточно, но иногда работы замедлялись. Подводили поставщики, не привозившие вовремя материалы, комплектующие, оборудование и технику.
Тем временем штаб южного направления посылал в Самак новые отряды волонтеров, собранные едва ли не со всей республики. Наспех обученные, зачастую одетые кто во что горазд, недостаточно вооруженные, они сразу вступали в дело. Занимали указанные поселки, деревни и села, строили временные опорные пункты и приступали к охране и патрулированию выделенного участка. Такими сборными отрядами уже перекрыли часть южного, юго-западное и западное направления. Они прикрывали и Самак, и строительство.
Конечно, какой-то эффект такая мера имела, но, по большому счету, это был вынужденный шаг. У республики просто не хватало людей и средств, чтобы направить сюда регулярные, хорошо обученные и опытные части. Их едва хватало на основных фронтах. Вот и закрывали южные рубежи наемники, которые были таковыми только по названию.
Настоящие наемники как раз им противостояли. Боевые группы каганата проникали сквозь решето постов и гарнизонов, совершали диверсии, убивая людей, уничтожая технику. Но чаще просто вели разведку.
Это было плохим симптомом. Лучше бы просто нападали. А так видно, что их действия — преддверия неких событий. Понятно каких…
— … Части республиканской армии после упорных боев захватили город Прокопьевск! — вдруг выдал диктор телевидения. — Это позволило замкнуть кольцо окружения войск Алтайского анклава и разрозненных отрядов хана Эдыгея. Однако продолжение наступления с целью окончательного разгрома противника сейчас невозможно. Войска понесли значительные потери в людях и технике. Поэтому командованием отдан приказ о переходе к обороне…
