Внимательно осмотрев местность в бинокль, проверив на всякий случай соседние кусты и полянку, я начал готовить установку. Прямо в кузове машины. Чтобы потом не терять время на перенос.
«Контур» обозначился в пяти метрах перед джипом. Почти идеальной формы квадрат два на два метра. Срок его действия определен в шестьдесят секунд.
Я завел мотор машины, приготовил на всякий случай пистолет и гранаты, проверил характеристики «контура» и медленно повел машину вперед. Так медленно и въехал в «контур», привычно выдержав удар ледяного ветра. Через пару мгновений все закончилось.
Машина стояла на окраине рощи в километре от Доручи. Той самой рощи, где я позавчера охотился за минометом. Сейчас здесь было тихо, и только многочисленные следы обуви, гильзы, обертки перевязочных пакетов, бумажные упаковки от патронов выдавали недавнее присутствие воюющих сторон.
Отключив установку, я спрятал ее в чехол, сверху привалил тряпками и достал бинокль.
Двухминутное наблюдение за поселком принесло результат. Я заметил двух бойцов, сидящих в полуразрушенном доме на самой окраине. И нескольких местных жителей, шмыгающих во дворах.
Значит, Капителов и его люди здесь. Ждут. Только чего — помощи или врага?
На всякий случай решил сделать крюк и заехать в поселок с другой стороны. А то примут за врага и пальнут. Конечно, противник может подойти с любого направления, но больше внимания все-таки на юг.
Объезд занял минут двадцать. Я рулил на небольшой скорости, наблюдая за обстановкой. Кто знает, что на уме у противника, может, он решил взять поселок именно сейчас?..
Выехав на дорогу в километре от Доручи, достал кусок белой тряпки, привязал его к зеркалу заднего обзора и неторопливо покатил вперед.
Метрах в тридцати от крайнего дома на дороге лежало толстое бревно. Своеобразный знак «стоп». Едва я затормозил, в окне дома мелькнула фигура, и хрипловатый голос скомандовал:
— Глуши мотор, выходи из машины. Руки вверх!
Я выполнил требования, оставив карабин на сиденье. Встав перед машиной, выкрикнул:
— Томилин из управления строительства. Позови Капителова! Или инженера Бориса. Они меня знают.
— Я тоже тебя знаю, — донесся ответ.
Фигура мелькнула в окне еще раз. А через несколько секунд из дома вышел боец отряда с карабином наперевес. Его лицо было мне не знакомо, я же не всех видел в тот приезд. Но главное, что он меня помнил. И признал своим…
— Сюда больше не лезли. Не захотели тратить время. Обошли по шоссе. У нас не было возможности остановить их. А вчера вечером пришли люди из Краменеца. Четверо. Один раненый. Теперь нас десять. Трое раненых, но еще на ногах. Ну и я тоже… раненый. Надо бы уходить, но жители… Как их бросить?..
— Они жили и до вашего прихода. Проживут сейчас. Старики никому не нужны.
— Это так. Но топать пешком столько километров, рискуя налететь на врага…
Капителов здоровой рукой подхватил со стола бутылку с водой, отпил, вытер рукавом обветренные губы.
— В общем, ждем, что будет.
— Почему не ушли в рощу? Там можно спрятаться.
— Зачем? За нас примутся, если противник возьмет город. До тех пор сюда никто не полезет.
— Это верно… — согласился я.
Мы сидели в штабе гарнизона, в большой комнате. Капителов на диване, я и Борис — на стульях. Командир отряда выглядел плохо. Рана на руке воспалилась, Капителова кидало то в жар, то в холод. Он прилагал огромные усилия, чтобы быть на ногах, но с каждым часом слабел. Лекарств в аптечке не хватало, врачи далеко.
Когда придет помощь, неизвестно. Капителов, выходя на связь со штабом, просил прислать транспорт для раненых и подкрепление. Ответ был уклончивым. Штаб хотел провести спасательную операцию по выводу всех гарнизонов, но потом передумал. Причин Капителов не знал, а я не стал говорить, что, по сути, лично отсоветовал высылать помощь.
Теперь командир отряда не знал, как быть. Из десяти человек четверо ранены. Они на ногах, но им нужна помощь. Плюс инженер, как оказалось — важная шишка. Уйти из поселка можно, но куда и зачем? Пешком до города дойти можно и за сутки, но везде враг, легко влипнуть. А сидеть в роще или идти к лесу нет смысла. Здесь крыша над головой, запасы воды и продовольствия, арсенал.
— Штаб рекомендовал вести разведку и совершать диверсии на дороге, — говорил Капителов. — Но как? До дороги три километра. Нападать на противника там? Нас быстро обнаружат и перебьют. А вести разведку? Что искать? Считать проезжающие машины? А куда они едут, сколько и чего везут — как узнать? Не знаю. Я с этим не сталкивался…
Я опять промолчал. Капителова никто не учил воевать партизанскими методами. Все, что ему успели преподать, — это основы боя в обороне и организация гарнизонной службы. Разведка, поиск, засада — об этом он только слышал.
— Где остальные люди?
— Здесь. Раненые отдыхают, двое в охранении, еще двоих из краменецкого гарнизона я отпустил. Они по пути сюда спрятали в лесу ящик с патронами и гранатами. Тяжело было нести. А нам боеприпасы нужны. Пусть принесут.
— Это далеко?
— Километров семь на запад.
— Рискованно. Могут обнаружить.
— А что делать? У нас патроны к пулемету на исходе. Да и гранат мало. Парни сказали, что еще пять одноразовых гранатометов спрятали.
Капителов закрыл глаза и тяжело вздохнул.
— Извини, что-то хреново мне.
— Ничего.
— Кстати, как ты прорвался? Я ведь не спросил.
— Повезло, — улыбнулся я. — Проскочил.
— Надо раненых забрать.
— Надо. Бориса и раненых. И тебя тоже.
— Нет. Я не могу. Кого оставлю старшим?
— Кого угодно. У тебя вот-вот начнется гангрена. Погибнешь без толку.
— Ничего, — скрипнул зубами командир отряда. — Сутки продержусь. А потом все решится. Либо каганат возьмет город, либо наши их отбросят. Вот тогда и будем думать.
Я молча кивнул. Он прав. По крайней мере со своей точки зрения.
— Когда поедешь?
— Как будут готовы раненые. Борис-то готов. Да? — повернулся я тому.
Инженер отвел взгляд и кивнул. Ему было немного стыдно, что он обманывал меня раньше. И стыдно от того, что покидал бойцов, уезжая вместе с ранеными.
— Я отдам приказ, все сделают…
Капителов с огромным трудом встал, морщась и скрипя зубами.
— Готовь машину.
Когда он вышел, инженер кашлянул и виновато сказал:
— Артур.
— Да?
— Извини. Я не мог никому говорить, что работаю на разведку.
— Не надо. Это правильно. Такие вещи посторонним не говорят.
