Хотя, как оказалось, меньше…
Баскаков влетел в пристройку, пинком открыл дверь в комнату, повел стволом автомата и громко крикнул:
– Всем сидеть! Руки за голову!
Чуть припозднившийся Севастьянов проскочил за спиной Петра, обошел комнату и встал с другой стороны.
– В чем дело? Кто вы? – подал голос один из летчиков.
Судя по повадкам, старший по званию.
– Заткнись! – последовал ответ. – Всем молчать! Малейшее сопротивление – стреляем на поражение!
В этот момент в комнату заглянул Оноженко.
– Командир, все чисто! Пулеметы и прожекторы выведены из строя! Руслан пошел снимать часового у самолетов.
Это было сказано по-русски, и летчики настороженно подняли головы, слушая незнакомый язык.
– Хорошо!
Баскаков шагнул вперед и задал вопрос:
– Кто из вас пилот?
За окном вдруг заработала пулеметная спарка. Била длинными очередями, без остановки.
– Мишка! По казарме лупит! – Оноженко стиснул автомат и глянул на Баскакова. – Надо спешить.
– Кто пилот? – повторил вопрос полковник. – Ну?!
Ствол его автомата уткнулся в ближнего летчика.
– Я бортстрелок! – поспешно ответил тот.
Ствол прошел дальше.
– Я штурман!
– Я пилот!
– Дальше?
Четыре бортстрелка, два пилота и два штурмана – всего два экипажа.
– Бортстрелкам встать! Руки за спину, головы вниз! К выходу! Паша!
Бортстрелков вывели из комнаты и заперли по двое в душе и туалете. Предварительно связав руки и ноги.
Между тем Баскаков продолжал «беседу».
– Мы хотим улететь на самолете. Кто готов вести? Ты?
Пилот, среднего роста плечистый мужик лет тридцати с мрачным лицом и злым взглядом, дернул плечами и плюнул под ноги.
– Пошел в задницу!
– Мы хотим улететь как можно дальше отсюда. Вреда войскам коалиции не причиним. Вас отпустим. Ну?
– Да иди ты!
Просить, уговаривать, объяснять некогда. На другой стороне поля захлебываются пулеметы, Мишка сдерживает рвущихся из казармы солдат. Шум боя могли слышать, и к аэродрому, возможно, выслали помощь. Времени в обрез.
Баскаков достал пистолет и направил его в лоб летчику.
– Летишь?
– Пошел в!..
Раздался выстрел, пуля пробила лоб и разнесла затылок. Кровь, осколки черепа и мозги разлетелись по комнате и попали на других летчиков.
Ствол пистолета перекочевал на второго пилота.
– Ты?
Этот был более сговорчив. Пример товарища убедил, что налетчики настроены очень решительно.
– Вы же убьете!
– Нет, нам ваши жизни не нужны. Долетим до места и отпустим.
– Я вам не верю…
– Твое право. Зато есть выбор – не поверить и получить дырку в башку или не поверить и получить шанс. Выбирай!
Летчик выбрал шанс. Ибо не был готов расстаться с жизнью немедленно.
– Кто твой штурман?
Кивок налево.
– Ты! Встать! Возьмите свои вещи и полетные карты. Ты тоже встань!
Оставшийся без пилота штурман побледнел, кое-как встал на полусогнутые ноги.
– Не убивайте…
– Не убьем. Спиной повернись!
Бесков быстро связал штурмана, уложил его под койку и велел не вылезать, если дорога жизнь.
Видя, что их товарища пощадили, пилот с напарником стали двигаться быстрее. Баскаков подождал, пока они все возьмут, и скомандовал:
– На выход!
Они не успели покинуть пристройку, когда под окном застрекотал автомат. А чуть погодя раздался хлопок подствольника.
* * *
…Охрана ломанулась из казармы только через пару минут после выстрелов у диспетчерской. Прибор ночного видения позволил Платову отчетливо разглядеть фигуры солдат. Первую очередь он дал по дверям. А потом провел стволами по коридору. Раз, другой. Больше выбегать из казармы никто не хотел. Зато начали долбить через окна.
Михаил направил спарку на казарму и вдавил гашетки. Стены были из досок, и сдержать пулеметные пули не могли. Стрельба изнутри стихла.
Долго это продолжаться не могло. Солдаты все равно вылезут с другой стороны здания. Михаил еще несколько раз провел стволами вдоль казармы, заметил мелькнувшие слева фигуры и перенес огонь на них. Два солдата успели отпрянуть за угол, а один замешкался и улетел в темноту с пробитой грудью.
Все, надо уходить. Михаил метнул одну гранату к дверям, у второй выдернул чеку и положил ее на стволы. Спрыгнул с повозки, откатился в сторону.
Рвануло. Осколки просвистели над головой. Спарка выведена из строя. Пора!
Низко пригибаясь, Платов побежал через поле к диспетчерской. Видевший его в прибор ночного видения Оноженко прикрыл отход из автомата. Уцелевшие солдаты не спешили в погоню, постреливали с места. Видимо, офицера и сержантов выбили, а без них лезть под пули никто желания не выказал.
Баскаков и Севастьянов грузили в броневик летчиков. Через минуту подбежали Оноженко, Стасюк и Платов. Кое-как влезли в машину.
– Поехали! – крикнул Баскаков и повернулся к пилоту. – Какой самолет ваш?
– Дальний. Но там мало горючего.
– А в другом горючего хватает?
– Три четверти заправки.
– Едем к нему. Никаких вещей в вашем взять не надо?
– Нет.
* * *
Руслан Бесков встречал товарищей у самолетов. Часового он уже не застал, видать, тот убежал, когда началась стрельба. Трус, конечно, зато спас себе жизнь.
Севастьянов увидел свет фонарика, свернул налево и остановил броневик между самолетами.
– Грузимся! Живо! Паша, прикрываешь!
Пока летчики запускали и прогревали двигатели бомбардировщика, Стасюк и Платов выводили из строя второй самолет. Сидевший за пулеметом броневика Оноженко прикрывал их. Солдаты охраны редко постреливали непонятно куда, не выходя из казармы.
Минут десять ушло на подготовку самолета. И еще пять на рулежку. Оноженко последним запрыгнул в люк и сел у края.
Пилот вывел бомбардировщик на стартовую позицию, взглянул на сидевшего рядом Баскакова.
– Взлетаем?
– Как можно быстрее!
– Понял.
Набирая скорость, самолет побежал по взлетной полосе. Оноженко закрыл люк, выстрелив напоследок из подствольника по казарме. Через несколько секунд бомбардировщик оторвался от полосы.
