А потом почувствовал, что его организм среагировал на девчонку, как в молодости. Это стало последней каплей.
Если его тело восстановилось до такой степени, что способно реагировать на женщин, то… То этот пансионат со всеми врачами, медсестрами, аппаратурой и прочим – далеко не простое учреждение. Очень не простое.
У генерала вдруг заработали старые рефлексы: узнать неизвестное, добыть информацию, отыскать ответ на вопрос.
Мозг, получивший изрядную подпитку, заработал на всю катушку. Пошел вскачь, как рысак после долгого простоя.
Других пациентов пансионата он видел каждый день. Со всеми успел познакомиться. Кое с кем поговорить. Но это были разговоры на общие темы. Вспоминали прошлое, болтали ни о чем. Пожалуй, начать поиск истины следовало с расспросов ветеранов.
– Знаете, что-то челюсть ломит. И десны как горят. Последние зубы шатаются. Их всего-то три родных, – жаловался врачу Виктор Анатольевич Баскаков. Когда-то бравый десантник, а сейчас восьмидесятисемилетний старик.
Хотя уже и не старик. Прогулки, физические нагрузки, многочисленные процедуры вроде бы вернули ему здоровье и силы. Но вот с утра как назло заболели зубы и челюсть. Неприятное дело.
– Понятно, – протянул молодой врач. – А как общее самочувствие? Не знобит, голова не кружится?
Баскаков помолчал, прислушиваясь к ощущениям, неуверенно проговорил:
– Да черт его знает! Испарина была. И какая-то слабость. Словно и впрямь температура. Заболел, что ли?
Врач скосил взгляд на экран компьютера, где высвечивались диаграммы состояния подопечного, и с некоторым трудом скрыл улыбку.
– Это ваш организм привыкает к новому состоянию, Виктор Анатольевич. Реагирует на вмешательство.
– А-а… А я думал… Значит, ничего страшного?
– Абсолютно! На сегодня мы снизим нагрузки. Ограничимся прогулкой и массажем.
– Эх, жаль! – огорчился ветеран. – Мы с соседями хотели в волейбольчик поиграть. Как раз две команды собрались по четыре человека.
– Побудьте сегодня зрителем, Виктор Анатольевич. Хотя, думаю, и ваши товарищи сегодня не станут играть. Мы понаблюдаем за вами. На процедурах сделаем пару уколов, и все будет в норме.
– Ну, спасибо, Кирилл Валерьевич, – сердечно поблагодарил Баскаков.
Врач добродушно улыбнулся.
– Ну что вы. Это наша работа, наш долг…
Проводив пациента, Кирилл Валерьевич сделал пометку в файле и сверился с индивидуальным графиком лечения Баскакова. Пятнадцатый день – точка второго кризиса. Сегодня и завтра пациентам будет не очень легко. А после этого нелегко станет врачам. Совсем нелегко…
Врач оказался прав, в волейбол сегодня никто не играл. Ветераны чувствовали себя не лучшим образом – болели головы, челюсти, зубы (у кого остались), крутила температура. Немного отвыкнув от недомоганий, они поспешили к врачам. Но те быстро упокоили пациентов и отправили их на процедуры. Все вроде угомонились.
Уснул Баскаков с некоторым трудом – челюсть и зубы болели, а температура толком не спадала. И врачи почему-то не спешили ее сбивать.
Но все же уснул. А проснулся рано утром от того, что язык перекатывал во рту что-то небольшое и твердое. Баскаков поспешно выплюнул это «что-то» в ладонь, включил бра и рассмотрел «добычу».
– Твою мать! – вырвалось у него. – Что за?…
На ладони лежали его зубы. Последние три. Они росли на верхней десне, вместо остальных были протезы, поставленные лет десять назад.
Баскаков тронул пальцем протезы. Те вполне ощутимо шатались. Десна распухла и болела. Нижний ряд зубов заменял вакуумный протез. Сейчас он лежал в стаканчике с водой. Но нижняя десна тоже распухла и тоже болела.
Баскаков провел по ней языком и вдруг ощутил легкий укол. Попробовал на ощупь отыскать, что там колется. Подушка указательного пальца нащупала едва заметный твердый выступ.
Несколько секунд Баскаков соображал, что бы это могло быть. А потом резво вскочил и почти побежал в ванную. Подошел вплотную к зеркалу и широко раскрыл рот.
Сперва не поверил глазам. Опять потрогал пальцем. И опять посмотрел. Слева, на месте бывшей «четверки» проклюнулся… зуб. Новый зуб!
Последующий пятиминутный осмотр помог обнаружить еще один зуб. Тоже едва вылезший из десны. Баскаков не верил своим глазам, но факт оставался фактом – у него росли зубы. Новые, свои… Как это понять?
Ветеран лег в кровать и задумался. Боль в десне и температура его больше не волновали. Нормальное состояние при росте зубов. Видел такое у своего сына, когда тому месяцев семь было. Только никогда не думал, что это будет происходить с ним.
Бывший начальник штаба воздушно-десантной дивизии анализировать информацию умел. Давно, правда, это было, но старые навыки, когда надо, очень быстро вспоминались. А сейчас, пожалуй, что надо. Очень.
И полковник в отставке, закинув руки за голову, начал думать. Вспоминать, сопоставлять, анализировать.
Он был четвертым, кто сейчас занимался этим. Четвертый пациент, начавший соображать, что далеко не все в пансионате ясно и понятно. Или, что вернее – не все ясно и понятно пациентам.
«Здесь собраны ветераны войны. Войсковые разведчики, десантники, морские пехотинцы. Есть пограничники, контрразведчики, бойцы ОМСБОНа… Ни одного тыловика, артиллериста, летчика. Как минимум половина – офицеры. Совпадение? Сомнительно…»
Титов уже давно не верил в столь странные случайности. Еще со времен службы. Случай – это единственное исключение, как встреча двух однополчан в заштатном гарнизоне тридцать лет спустя после войны. Это падение сосульки на голову прохожему. Но когда в одном месте, вдалеке от глаз собирают полтора десятка ветеранов, за плечами которых война, пройденная «от» и «до», это случаем не назовешь.
«И у всех нет близких родственников. Троюродные там, пятиюродные. У одного вроде как двоюродный брат есть. Но живет во Владивостоке. Считай, как и нет. И если что – никто концов не найдет. Еще одна „случайность“…»
Генерал вспомнил, как к нему пришла та парочка из фонда и предлагала лечение в пансионате. Они мягко, правда, но постарались выяснить, есть ли у него близкая родня. Ради чего? Нужны квартиры ветеранов? Непохоже. Титов успел убедиться, что медицинское оборудование в пансионате, коттеджи и техника стоят столько, что никакими квартирами не окупить.
«Нет, здесь что-то другое. Пожалуй, плясать надо от нашего прошлого. От войны…»
На этом все логические выкладки генерала заканчивались. Ибо представить, для чего нужны полтора десятка стариков, пусть и бравых вояк в прошлом, он не мог.
Делиться опытом? С кем и как? Им не задали ни одного вопроса о прошлом. Не просили рассказать, вспомнить. Месть немцев победителям? Ну это из разряда шизофренических бредней.
На органы стариков не пустить. А вылечить и омолодить ради этого – себе в убыток. Проще молодых наловить, даже бомжей. Нет, все это ерунда!
