От гнева его лицо пылало.
— Извини, — сказал Джеймс.
— Ты же обещал мне, маленькое дерьмо! — закричал Митч.
Вены набухли на его руках и шее. Какое-то время он шагал взад и вперед по комнате. Его пальцы мяли пластиковый пакет с порошком.
— Я говорил тебе, что у меня проблемы с головой, — сказал Джеймс. — Я ничего не помню!
— Прекрати обманывать меня!
Митч ударил ногой по стулу, и тот, пролетев сквозь дверной проем, покатился по коридору.
— Я забыл об этом пакете, — произнес Джеймс. — Клянусь, после госпиталя я в завязке.
Митч снова зарычал от ярости. Затем раздался пьяный голос — подошел тот мужчина в косынке, который спал на кушетке:
— Что тут у вас за грызня?
— Заткни пасть, — рявкнул Митч.
Из кухни донесся звук воды, бегущей из крана. Через секунду его заглушил звон бьющейся посуды. Митч чертыхнулся и выбежал из комнаты. Я молча стояла в углу. Джеймс, размазывая кровь, осторожно ощупывал челюсть. Он виновато посмотрел на меня.
— Тебе больно? — спросила я.
— Все нормально, — со вздохом ответил он.
Джеймс неловко встал с кровати, принес стул из коридора и поставил его рядом со столом. Затем он снова посмотрел мне в глаза:
— Мне очень жаль, что он напугал тебя. Извини.
Я не знала, что сказать. Тут он заметил, что его рубашка все еще расстегнута. Дрожащими пальцами он с трудом справился со средней пуговицей.
— Схожу в душ.
Он еще раз извинился. Я села на кровать. Когда душ начал работать, в коридоре загудели водопроводные трубы. Внезапно дверь в спальню открылась, и в комнату вошел Митч. Он двигался украдкой, без видимых признаков гнева. Подойдя к комоду, он начал выдвигать ящики, один за другим. Митч заглядывал под смятое белье и ощупывал стенки и днища каждого отсека.
Затем он открыл шкаф и порылся в куче одежды. Он вытащил два изношенных армейских ботинка, по очереди сунул руку в каждый. Пока он осматривал внутреннюю часть абажура лампы на столе, я молча наблюдала за его напряженным лицом. Внезапно Митч обернулся, встал на колени и провел рукой под простыней — в том месте, где я сидела. Мне пришлось встать и отступить в дальний конец комнаты. Он ощупал каждый уголок матраса. Его брови недовольно сошлись, когда он нашел какую-то спрятанную вещь. Увидев, что это эротический журнал, Митч рассмеялся и вернул его на место. На обложке я заметила женщину, выходившую из бассейна. Тонкий купальник, роскошная грудь.
Митч усмехнулся, нащупав что-то под кроватью. Он вытащил коробку с сокровищами Джеймса и принялся перебирать ее содержимое. Пролистав учебник по искусству, Митч с хмурым видом пожал плечами. Когда он начал открывать томик поэзии, в приоткрытую дверь заглянул мужчина в косынке.
— Изображаешь из себя инспектора наркоконтроля? — поинтересовался он.
Митч толкнул коробку под кровать и поднялся на ноги.
— Почему ты еще здесь? — спросил он. — Мне пора идти на работу.
— Может, подвезешь меня?
Мужчины вышли из комнаты. Шум воды в душевой затих. Я снова села на кровать, чутко прислушиваясь к звукам. Меня немного трясло от напряжения, хотя голос Митча теперь уже доносился из кухни. Затем в спальню вошел Джеймс. Полотенце было обернуто вокруг его бедер наподобие килта. С мокрых волос срывались капельки воды.
— Забыл взять белье, — сказал он, выдвигая нижний ящик комода.
— Пойду погуляю, — ответила я и вылетела через стену.
На самом деле я затаилась в кустах, которые росли под окном спальни. Солнце пыталось пробиться сквозь облака, и каждый лист казался мокрым и чистым. Я сделала то, чего никогда себе не позволяла. Мне захотелось подсмотреть, как будет одеваться мой хозяин. Я не вернулась в комнату, а словно преступница, осталась подглядывать в щель между шторами. Я увидела, как Джеймс бросил полотенце на угол кровати и вытащил из ящика комода серые трусы. Он начал надевать их, и я решила было отвернуться. Но меня удержала новизна его обнаженности. И не только это. Мне нравилась каждая часть его тела. Он оставил дверь открытой, что многие люди восприняли бы как небрежность. Джеймс быстро оделся. Возможно, он не хотел заставлять меня ждать или был слишком скромен и торопился прикрыть наготу до моего возвращения.
Я чувствовала, что поступаю неправильно, но продолжала наблюдать за ним. Он надел штаны и натянул футболку. Что больше привлекало меня в нем? Рельефная грудь, мышцы рук или непосредственно сам Джеймс? Он поднял с пола туфли, затем передумал и бросил их под стол. Когда он вышел из комнаты, я пролетела через стену и направилась за ним. Джеймс опустился на кушетку в гостиной. Он взял со столика пульт от телевизора.
— Что-то есть хочется, — громко крикнул он. — Может, мне сходить в магазин?
Митч выглянул из кухни:
— Тут осталось полпиццы. Из дома никуда не выходи. Если хочешь себя чем-нибудь занять, наведи порядок в комнатах.
Друг Митча остановился у двери гостиной. Он заправил рубашку в грязные брюки и с усмешкой сказал:
— Хватит ныть, маленький Билли. Дяди уходят на работу. А ты торчи здесь и смотри МТВ.
Джеймс ответил с задержкой в несколько секунд. Как будто ему все время приходилось переводить слова с одного языка на другой.
— Да пошел ты!
Он включил телевизор. Там показывали какой-то фильм, где машины беспрестанно врезались друг в друга. Джеймс приглушил звук и откинулся на спинку кушетки. Митч и его приятель взяли ключи и хлопчатобумажные куртки. Мужчина с пиратской серьгой подошел к столу, стоявшему перед Джеймсом, и взял недопитую бутылку пива.
— Развлекайся, малыш, — сказал он.
— Я буду думать о тебе, Бенни, — не глядя на него, ответил Джеймс.
«Пират» едва не подавился пивом:
— Что ты сказал?
Митч сунул в руки парня разношенную кепку:
— Не обращай на него внимания.
Когда они закрыли за собой дверь на улицу, Джеймс выключил телевизор. Выйдя в коридор, он прислушался к тарахтению мотора машины, выезжавшей из гаража на подъездную аллею. Затем он осмотрел гостиную и увидел меня в углу комнаты.
— Его не будет несколько часов, — сказал Джеймс. — Подожди немного.
Я наблюдала, как он бегал из комнаты в комнату, собирая мусор в пластиковый мешок. После этого он быстро перекидал тарелки в посудомойку, а одежду и грязные полотенца — в стиральную машину, стоящую на маленькой веранде.
— Если продолжать уборку и дальше, Митч подумает, что я сошел с ума, — сказал он.
Джеймс надел туфли, открыл холодильник и взял из ящика большое яблоко.
— Это уступка моей плоти, — пояснил он мне. — Иногда необходимо питаться.
