Все это так, но что за наглость со стороны старика будить меня на рассвете?
– Ты что, рехнулся? – пробормотал я, неохотно стряхивая с себя сон и с ненавистью глядя в лицо Немиги. – Что тебе надо?
– Я не спал и видел, как только что ушел Жеривол, – сообщил Немига. – Я было задремал, а открыл глаза – Жеривол уже в двери выходит. Оделся, шуба и шапка при нем. А, князь?
Я сел. Да, это действительно подозрительно. Конечно, верховный жрец мог остаться ночевать, так многие делали. Жеривол жил за городом. Он не стал покупать себе дом, не стал строить новый. Он раскинул шатер за городской чертой и жил там вместе с несколькими молодыми жрецами.
Не знаю, почему он так сделал – поселился в шатре за городом. Не из аскетизма, конечно. Скорее всего, хотел показать, что он – не обычный человек, как все, которые живут в домах. Нет, он – жрец, служитель богов, облеченный их доверием. Носитель сакральных тайн!
А почему он сейчас ушел отсюда? Хочет бежать? Боится? Чего испугался Жеривол?
По ночам в городе не ходят. Если человек уходит на рассвете – он задумал недоброе, его совесть нечиста.
– Ушел? – тупо повторил я. – Куда ушел?
Сон все еще не проходил, я пытался сосредоточиться.
Однако времени у меня не было. Сосредоточиться мне не дали, потому что на этот раз с первого этажа раздался пронзительный вопль. Теперь уже я вскочил как ошпаренный. Вчера ночью кричали сверху – это была умирающая Заура. Теперь кричат снизу – кто на этот раз? Что случилось теперь?
Внизу слышался топот ног и громкие голоса мужчин и женщин. Шаги послышались и на лестнице, ведущей на второй этаж. Невольно я скосил глаза на меч, лежавший чуть поодаль, на вскочившего Алексея.
Что-то в последнее время мой княжеский терем стал сильно походить на западню…
– Она убита! – закричала какая-то из женщин, поднявшаяся первой. – Она убита! Она мертва!
Женщина эта спала рядом с Рогнедой. А минуту назад она, переворачиваясь с боку на бок, открыла глаза и увидела, что горло у лежащей поблизости бывшей полоцкой княжны, а ныне неудачной убийцы и самоубийцы перерезано от уха до уха, и кровь темной лужей растеклась по полу. Оказывается, крови в Рогнеде оставалось еще достаточно…
– Иди посмотри, князь, – кричали мне возбужденные люди, но я отказался и не пошел. К чему? Что интересного там смотреть? Если горло перерезано, то помочь уж точно нельзя. Да и разве стоило бы помогать?
Но стало ясно, отчего ушел со двора Жеривол.
– Седлайте коней, – сказал я, обращаясь к старшему среди ближних дружинников Фрюлингу. – Десяти человек достаточно. Пусть лошади будут хорошие: ехать тут недалеко, но может быть, придется пуститься в погоню.
Погони не понадобилось – мы примчались к шатру верховного жреца раньше, чем он пришел туда сам.
Зачем Жеривол вообще отправился к себе в шатер после того, как зарезал Рогнеду, – непонятно. Я спрашивал его, но он отказался со мной говорить.
Думаю, что хотел забрать из шатра что-то очень для себя ценное. Там было что забрать – мы внимательно осмотрели шатер еще до прихода хозяина. Ящики и ящички с драгоценностями, с ядами и благовониями, с косметическими и лечебными мазями. Была тут клетка с попугаем в роскошных перьях – диковинка для здешних мест. Имелся набор оружия явно греческого или венецианского производства – изящный меч, кинжал и круглый щит, украшенный медным литьем завитушками.
Это было настоящее богатство, собиравшееся годами. Все это Жеривол таскал с собой по походам: можно представить себе, как он измучился. Ну вот, а теперь мучениям его пришел конец.
Дружинники во главе с Фрюлингом уже поняли, кто убил Рогнеду. Тот, кто помог ей совершить покушение на меня – дал ей ядовитую змею. Кстати, змеи тут тоже были: в углу шатра стояла корзина, накрытая тканью, а когда мы откинули ее, оттуда раздалось шипение – две змеи таращились на нас своими черными глазами-бусинками. Наверное, они тосковали по третьей – той, которая нашла свою смерть от руки Алеши Поповича.
А поскольку мои воины обо всем сами догадались, сдерживать их не имело смысла. Убийство было совершено в их доме – в княжеском тереме, где они жили. Это означало, что виновный и его родственники и близкие заслуживают смерти. Поскольку родных у Жеривола не было, гнев обратился на двух молодых жрецов, живших в его шатре. Не успел я оглянуться, как оба были без лишних слов, но с молодецким кряканьем зарублены на месте. Не знаю: может быть, эти два юноши были вовсе неповинны в преступлениях Жеривола…
Дружинники, отобранные Фрюлингом, были русами, а они вообще не любили жрецов. По понятиям русов, для того чтобы приносить жертвы богам, жрецы не нужны вовсе. По их мнению, это были лишние люди. А лишние люди по понятиям русов имеют только одну ценность – служить мишенями в боевой практике…
Мы не могли устроить засады – нас выдавали кони. Увидев их, верховный жрец убежал бы. Поэтому, обследовав шатер и оставив там два тела зарубленных жрецов, воины рассыпались по пригородному пространству, ловя Жеривола.
Когда через некоторое время его привели, он отказался разговаривать. Только смотрел с нескрываемой ненавистью и молчал. Наверное, он был рад наконец-то высказать мне свое истинное отношение, которое так долго принужден был тщательно скрывать.
Суд я устраивать не стал – незачем. События развивались далее почти без всякого моего участия.
Покушение на жизнь князя, убийство – этого было вполне достаточно для того, чтобы казнить человека. Единственное, во что я решительно вмешался, был вопрос о пытках.
Ко мне пришел воевода Свенельд и сурово потребовал, чтобы верховный жрец был подвергнут пыткам.
– И вся дружина этого хочет, – твердо добавил он.
– А почему? – задал я глупый вопрос, и Свенельд посмотрел на меня, как на ребенка. Впрочем, он часто так смотрел на меня, хотя сам не был умным человеком. Просто уж больно я был наивен в его глазах. Но он прощал мне эту наивность – ведь Свенельд оставался единственным в Киеве человеком, знавшим о том, откуда я сюда прибыл…
– Мы будем пытать его, – заявил воевода. – А ты будешь спрашивать, кто еще состоит в заговоре против твоей власти. Не в одиночку же Жеривол решился на такое! Нет, у него наверняка есть в Киеве сообщники. Нужно узнать их имена, даже если жрец умрет во время пытки.
– Говорят, он дружил с тобой, – сказал я в ответ. – Говорят, что Жеривол часто бывал гостем в твоем доме. Может быть, и ты знаешь тех, кто состоит в заговоре? Скажи мне, и не будем понапрасну мучить жреца перед казнью.
Глаза Свенельда потемнели от гнева. Он набычился и взглянул на меня исподлобья. Потом коротко зыркнул по сторонам, чтобы посмотреть, не послушивает ли нас кто, и ответил:
– Может быть, в твоем мире, откуда ты пришел, принято предавать своего князя. Может быть, у вас это – обычное дело. Но не здесь. У нас это не в обычае.
