Поскольку подошло время полдника, гувернантка предложила пить чай на лужайке, так что все мы охотно покинули дом и уселись вокруг столика, а Мег вынесла хлеб, масло и кексы.
Я поняла, что Хедли очень умен и способен хитроумно построить разговор, чтобы выудить нужные ему сведения, — прежде я как-то этого за ним не замечала. Под видом любезной беседы с гувернанткой он вкраплял проверочные вопросы.
— Давно ли вы служите? — начал капитан, любуясь окрестностями, словно задал вопрос просто из вежливости, а самому и дела нет до того, какой последует ответ.
— Пять недель, — ответила мисс Тейлор.
Хедли рассмеялся:
— Вы меня не так поняли, мэм. — И он протянул руку за кексом, сосредоточив, казалось, все внимание на том, чтобы выбрать подходящий. — Я хотел сказать, давно ли вы вообще служите в качестве воспитательницы?
— Так давно, что и вспоминать не хочу. — Гувернантка одарила его любезным смешком.
Но он так просто не сдавался:
— Ну полно, что вы, быть не может, чтобы вам было неприятно думать о своей работе, особенно если подопечные такие же чудесные, как Флоренс и Джайлс. Где же вы трудились раньше, кто же внушил вам такую неприязнь к собственной профессии?
— Я вовсе не имела в виду, что не люблю свою работу, капитан. Просто хотела сказать, что мне не очень нравится вспоминать, сколько лет прошло с тех пор, как я начала. Да и какой женщине приятно, если ей напоминают о возрасте.
— Но дядю этих детей вы, вероятно, хорошо знаете?
Она взяла чашку и сделала глоток:
— Нет, к сожалению, не имела удовольствия. Он нанимал меня не лично.
— Понимаю. Значит, через агентство, вероятно?
Улыбнувшись, она слегка наклонила голову, будто признаваясь в чем-то постыдном, а именно, что особа достаточно высокого положения вынуждена была наниматься на службу таким неподобающим образом, как какой-нибудь чернорабочий.
Хедли хлопнул себя ладонью по колену:
— Вот это удача так удача… Значит, вы-то и сумеете мне помочь!
Гувернантка с сомнением уставилась на него.
— Дело вот в чем, мэм. У меня есть друзья, положение они занимают примерно то же, что и дядя этих детей. Им как раз требуется гувернантка, вот я и подумал, что смогу подсказать им хорошее агентство.
— Ну, не знаю, можно ли считать это агентство действительно хорошим, — был ответ.
Эта беседа напоминала поединок фехтовальщиков, хотя Хедли, пожалуй, недоставало тонкости, когда дело подошло к решающей фазе. Он был больше похож на пса, который схватил крысу и треплет ее.
— Ну что вы, ведь они отыскали вас, не так ли, мэм?
Новый смешок:
— Вот и я говорю о том же.
— О, мэм, отбросьте эту ложную скромность. — И капитан заглянул ей в глаза. — Просто скажите, как называется агентство. Друг мой человек деловой, он-то быстро сумеет разобраться, чего оно стоит.
Мисс Тейлор уставилась на Хедли долгим, задумчивым взглядом, после чего сообщила, как называется агентство и дала его адрес в Нью-Йорке. Полицейский поблагодарил ее как-то вскользь, как если бы она просто-напросто передала ему кусочек торта. Но губы его искривились в довольной усмешке — думаю, он был рад, что все-таки перехитрил гувернантку и добился своего.
Вскоре капитан поднялся и откланялся, объяснив, что ему пора идти. Он попросил меня проводить его и его лошадь до конца аллеи. Как только мы остались одни, я спросила:
— Ну что?
— Если вы о том, что она похожа на ту первую, мисс Уитекер, то мне сказать нечего. Я ведь видел ту, первую, женщину только на фотографиях, и почти все они были сделаны, когда ее вытащили из озера.
Я не могла ответить. Глаза наполнились слезами, едва я представила, как это выглядело, хотя мне, тогда и не позволили посмотреть. Молчание нарушил Хедли:
— Я уже говорил раньше, что горе творит с людьми странные вещи…
— Дело совсем не в том, сэр. Все куда хуже.
Хедли остановился, и мы посмотрели друг на друга. Я старалась вложить в свой взгляд мольбу, понимая: если он решил, что я все выдумываю, словами мне его не переубедить. Капитан поставил ногу в стремя и, перекинув вторую через коня, вскочил в седло:
— Послушайте, у меня есть имена людей, к услугам которых прибегал ваш дядя, когда нанимал ее. Я отправлю нарочного в Нью-Йорк и проведу расследование. Посмотрим, что удастся выяснить, хорошо?
— Хорошо, — ответила я.
Он пришпорил коня и поскакал, а я осталась на аллее и подумала вдруг, что раз уж меня здесь никто не выслеживает и не зеркалит, то никто не увидит, что я плачу, и можно дать волю слезам.
21
Хедли, конечно, пока еще ничего для меня не сделал, я хочу сказать, ничего определенного и полезного. Однако уже самого сознания, что мне, по крайней мере, удалось в этом деле привлечь капитана на свою сторону и что я больше не одинока в попытке спасти Джайлса, было достаточно, чтобы я воспрянула духом. До его визита меня грызла, изводила тревога. Я невероятно устала, ведь приходилось постоянно следить за ведьмой; от одиночества и мыслей о том, что положиться не на кого, опускались руки. Я уже сомневалась, что сумею ли вообще хоть как-то противостоять злу, положение казалось безвыходным: я могу так мало, а противостоит мне не человек, а демон. Сейчас, глядя вслед Хедли, скачущему верхом по аллее, я поплакала, потому что снова осталась одна, но зато преисполнилась твердой решимости. Я сделаю все, что смогу, в неравной борьбе с этой мертвой тварью — теперь я уже не сомневалась, что наша новая гувернантка была именно такой. А как бы иначе она могла ходить по воде или заселять своими отражениями зеркала? Я была почти убеждена и в том, что новая гувернантка — это не кто иной, как вернувшаяся мисс Уитекер. Иначе зачем же привидению преследовать именно меня, подглядывая за мной повсюду? Я ведь не знала больше ни одного человека, который бы умер, тем более в моем присутствии. Может, она так же винила меня в своей гибели и в том, что я не помогла, как я винила себя и сама? Достаточно ли было этого, чтобы наказать меня, причинить мне зло, забрать у меня то единственное, что я действительно любила, лучшую часть меня самой, моего беспомощного маленького братца? Все это выглядело, по крайней мере, логично.
Но что же делать? Ох, какой же это был трудный вопрос. Я размышляла над ним часы и дни напролет, а результат не радовал. Как сражаться с призраком? Просто утопить ее невозможно, ведь мисс Уитекер уже наглядно показала, что вода не в силах удержать в себе дух мертвеца. А пока я быть-или-не-бытьничала, как Гамлет, страх буквально сковывал меня, потому что я видела, как она зачаровывает и прибирает к рукам маленького Джайлса. После злополучной поездки к зубному врачу и происшествия с зеркалами братишка начал меня сторониться, а любое мое проявление неприязни к гувернантке оборачивалось ответной вспышкой его неприязни ко мне. Мальчик вел себя так, как будто не хотел, чтобы его спасали.
