Тео пробыл у меня около двух часов. Мег, разумеется, тут же захлопотала, и вскоре нам был подан отличный полдник: свежий хлеб, мед и печенье. За мисс Тейлор никто не посылал, и она предпочла не появляться без приглашения. Можно было бы сказать, что мы славно провели время, если бы не ощущение нависшей опасности и не письмо, которое, казалось, вот-вот прожжет дыру в лифе моего платья (ведь до сих пор я не могла его прочитать!). Общение немного осложнялось тем, что приходилось следить, как бы не соскользнуть с легкомысленничанья на темы, которые занимали нас на самом деле. Мы то и дело забывали о неусыпном зеркале и испуганно останавливали друг друга на полуслове. Я даже подумала, что хитрость мисс Тейлор, возможно, в том и состоит, чтобы оставить нас наедине и подслушивать, дождавшись, пока наши языки развяжутся.
Хотя мы старались вести себя как прежде, и Тео, по-моему, это почти удалось — и неудивительно, ведь для него все эти страсти с новой гувернанткой были почти вроде игры, он не мог до конца поверить в серьезность происходящего, — все же между нами ощущалась некая скованность. Причина была во мне, ведь я использовала Тео в своих интересах и в тот день радовалась ему не как другу, а больше как средству скоротать черепахоползущее время.
После ухода Тео я в одиночестве поужинала за маленьким столиком. Я даже не могла позволить себе почитать за едой, так как боялась, что попадусь на глаза прислуге. После ужина меня навестил Джайлс, и мы с ним немного подурачились и поболтали. Однако, сказать по правде, сегодня я тяготилась даже обществом брата и не могла дождаться, когда же ему объявят, что пора в постель, и Джон перенесет меня в спальню.
В конце концов, время, хоть и тянулось томительно, все же прошло — оно всегда проходит, — и Джон доставил меня наверх, в мою комнату. Мэри, как водится, принесла мне ночную сорочку и собиралась помочь переодеться (это стало у нас обыкновением во время моей болезни), но я поблагодарила и отослала ее, уверив, что справлюсь сама. Я боялась, что хедлиписьмо может выпасть, когда она начнет снимать с меня платье. Убедившись, что Мэри уже ушла, я переложила письмо и билеты под матрас, переоделась, задула свечу и улеглась под одеяло. Теперь нужно было набраться терпения и дождаться, пока в комнату не заглянет мисс Тейлор, перед тем как идти спать, назовем это так, хотя сомневаюсь, что она вообще спала по ночам, если учесть ее ночные бдения у Джайлса и все прочее.
После того как гувернантка произвела свою краткую проверку, я лежала в темноте и, так как часы было не разглядеть, отсчитывала время по крикуханьям своего ночного друга — совы. Поистине, более ненадежнее часы и придумать трудно. Все же, сочтя, что уже наступила полночь — колдовской час, как называют ее в книгах, — я решила, что теперь уже можно без опаски зажечь свечу и извлечь письмо. Я только о нем и думала все эти долгие часы, потому что не могла даже представить, что же в нем. С чего бы капитану Хедли писать мне? Что он хочет мне сообщить? Я не обольщалась и не питала надежд, боясь что там всего лишь нравоучение — мол, мне нужно меньше читать и забивать себе голову разными фантазиями, а больше интересоваться реальным миром.
Дорогая Флоренс!
Оставляю для вас это письмо, так как долг повелевает мне уехать из города на несколько недель. Хочу уверить вас, что не забыл о деле, которое мы с вами обсуждали. Признаюсь честно, во время нашего разговора я усомнился в справедливости ваших подозрений. К тому же, даже не имея медицинского образования, я заподозрил, что вы не на шутку больны и страдаете истерией. Приношу за это свои извинения, ведь, какими бы фантастичными ни казались ваши подозрения относительно новой гувернантки, они, возможно, небезосновательны. После визита в Блайт-хаус я безотлагательно связался с агентством, указанным вашей гувернанткой, и запросил у них данные на мисс Тейлор.
Во-первых, мне показалось странным то обстоятельство, что она никак не могла узнать о вакансии из объявления по той простой причине, что агентство объявления не давало. Они, собственно, намеревались подобрать гувернантку из тех, с которыми уже ранее имели дело, однако мисс Тейлор в их списках не числилась. Но не одно это насторожило меня. Когда мисс Тейлор явилась в агентство, то не интересовалась работой вообще, а сразу спросила о вакансии в Блайт-хаусе. У дамы, с которой я беседовал, создалось впечатление, будто мисс Тейлор обращалась и в другие агентства, перебирая их одно за другим, пока не наткнулась на то, где ей предложили наконец именно эту вакансию. К несчастью, агентство не проявило бдительности и не устроило мисс Тейлор надлежащей проверки. Уж очень их порадовало, что хоть кто-то согласился на эту работу, не торгуясь из-за жалованья (а ваш дядюшка, судя по всему, был не слишком щедр, назначая его) и не ставя никаких иных условий — таких, как предварительная беседа с детьми и прочее. Неудивительно, что печальные обстоятельства, из-за которых освободилась эта вакансия, отпугнули многих претенденток, а мисс Тейлор ничего не имела против, и агентство с облегчением наняло ее.
Само по себе это еще ничего бы не значило — синица в руке, и все такое. Но когда я немного надавил, в агентстве признались: у них не было других подходящих кандидатур, и они так боялись, что и эта претендентка откажется, что, нанимая мисс Тейлор, удовольствовались представленными ею двумя рекомендательными письмами, не удосужившись их проверить. Находясь в Нью-Йорке, я вчера попытался навестить обоих рекомендателей и убедился, что адреса, указанные в письмах, не существуют. Случись такое с одним из адресов, это можно было бы счесть ошибкой, но два? Это уже не случайность. Здесь что-то не так.
Предлагаю вам показать это письмо миссис Граус. Я полагаю, эта достойная дама должна обратить внимание на мисс Тейлор и поговорить с ней или написать обо всем вашему дядюшке. Не сомневаюсь, что у него возникнет желание разобраться в этой странной истории. Если же в результате подтвердится, что мисс Тейлор и в самом деле воспользовалась поддельными документами, ее безусловно уволят, лишив возможность общаться с вами и Джайлсом.
Надеюсь, мне удалось внести некоторую ясность в этот вопрос.
С наилучшими пожеланиями,
ваш друг
Фрэнк Хедли.
В полном восторге я сжала письмо в кулаке. Наконец-то! В моих руках долгожданное доказательство того, что я не дурочка, не безумное дитя, что наша новая гувернантка не та, за кого себя выдает, — она самозванка, обманщица, фальшивка! Вкупе с пароходными билетами это письмо — серьезная улика. Этого достаточно, чтобы встревожить миссис Граус и убедить ее немедленно уволить злодейку, даже не дожидаясь ответа от дядюшки. Мне хотелось танцевать от счастья. Я чуть было не сорвала ткань, которой по вечерам завешивала зеркало, и не закружилась прямо на глазах у злобной ведьмы. Мне больше не было дела до того, знает ли она мои мысли и чувства, ведь я победила! Джайлсу больше не грозит опасность!
26
С трудом я дождалась наступления утра. Едва забрезжил первый свет, просачиваясь сквозь щели в портьерах, я изловчилась, уселась на край кровати и, с некоторыми трудностями из-за растянутой лодыжки (конечно, такой острой боли в ноге уже не было, но пока я все еще не могла полностью переносить на нее вес тела), сумела снять рубашку и натянуть платье. Когда я закончила переодевание, первый жаворонок залился трелями. Я тут же вспомнила, что миссис Граус поднимается как раз в это время, намного раньше, чем мы с Джайлсом и мисс Тейлор.
