— А меня – Владимир Александрович Данилов.
— В паспорт все же прошу заглянуть, — посуровел старичок. — Для порядка.
Данилов повиновался и даже, к вящему удовольствию старичка, сличил фотографию с оригиналом.
— Похож? — спросил пациент.
— Похожи, — ответил Данилов. — Итак, Петр Прокофьевич, чем могу помочь.
— Если позволите, я начну издалека.
— Надеюсь, что не со времени создания первых колхозов, — улыбнулся Данилов.
— Нет, с две тысячи шестого года, когда в сто шестьдесят восьмой больнице мне удалили аденому предстательной железы. Операция в целом прошла успешно, если бы не одно осложнение. Фатальное, можно сказать, осложнение!
Старичок умолк.
— Какое же? — спросил Данилов.
— Я потерял способность испытывать оргазм. Совершенно лишился этой радости. Представляете себе мое положение?
— Да, представляю. Хорошего мало.
— Вот именно! Ничего хорошего! Потому-то я вас и вызвал!
— Признаюсь честно – не могу уловить связи.
— Как это так?! Посмотрите на меня, Владимир Алексеевич…
— Александрович.
— Извините, Владимир Александрович. Посмотрите на меня, я же нахожусь в состоянии выраженной депрессии, вызванной этим печальным фактом! Я подавлен, пребываю в унынии, меня посещают мысли о самоубийстве…
— С мыслями о самоубийстве надо быть поосторожнее, Петр Прокофьевич, — сказал Данилов. — Если они и впрямь вас посещают, то я должен немедленно госпитализировать вас в стационар. Правда, по вашему виду не скажешь…
— Это все благодаря моей выдержке. Но, если честно, о самоубийстве мне пока еще думать рано, сперва надо выиграть суд, который растянулся чуть ли не на века!
— Вы судитесь с больницей?
— Да, конечно! А вы на моем месте разве бы не судились?
— Сложно сказать…
— Это просто вы еще не оказались на моем месте. И слава богу! Врагу, как говорится, не пожелаешь! Но ничего – они у меня еще попляшут! Вспомнят Петра Звягина! Я добьюсь справедливости, и мой пример станет уроком для всех этих горе-специалистов!
Петр Прокофьевич потряс в воздухе кулаками и умолк.
— А от меня чего вы хотите? — спросил Данилов.
— Ничего сособенного, — ответил Петр Прокофьевич. — Просто прошу зафиксировать в амбулаторной карте факт моего подавленного состояния. Я вам официально предъявляю жалобы на депрессию, вызванную отсутствием оргазма при половой жизни, и прошу медицинской помощи!
— Я отмечу в амбулаторной карте ваши жалобы, — пообещал Данилов. — Вы не возражаете, если я вас осмотрю?
— Пожалуйста, — Петр Прокофьевич принялся расстегивать пуговицы на фланелевой рубашке…
— Я вам выпишу капотен от давления, — сказал Данилов по завершении осмотра, — оставлю направления на анализы и кардиограмму и еще рекомендую показаться урологу и невропатологу.
— Как только потеплеет – сразу же покажусь! — пообещал Петр Прокофьевич. — Но вы не забудете указать в карте мои жалобы на депрессию.
— Если вы их предъявили, то мой долг их указать, — сказал Данилов, с трудом сдерживая улыбку. — Но если вы позволите мне высказать собственное мнение…
— Можете не продолжать! — перебил Петр Прокофьевич. — Я и так знаю, что вы мне скажете. Кроме моего адвоката и меня, никто не верит в успех дела. Но я покажу этим горе-врачам… Тем более что адвокат не стоит мне ни копейки! Мы договорились, что он получит половину того, что мне присудят с больницы.
— А за давлением все-таки следите, — сказал на прощанье Данилов. — С давлением шутки плохи!..
Если вдуматься, то дед – молодец. Не стареет душой, жаждет испытывать оргазм, борется за свои права. С другой стороны – когда у тебя подлежащая оперативному лечению аденома предстательной железы, то тут уже на первое место выходит не оргазм, а возможность спокойно, без помех помочиться. Впрочем, хочется ведь и по-маленькому без проблем, и чтобы оргазм был. Жизнь состоит из множества удовольствий, а не из одного-единственного.
На следующем вызове Данилова, уже успевшего немного продрогнуть, напоили крепким и, что самое главное, горячим кофе, в которое настойчиво предлагали влить коньяк. Разумеется, от коньяка Данилов отказался. Под кофе муж пациентки рассказывал о своей поездке автостопом по Польше, Чехии и Германии.
— Никогда не думал о подобном способе путешествовать, — признался Данилов.
— Есть свои сложности, — признал рассказчик. — Но и плюсов хватает. Очень интересные попутчики попадаются, да и экономия нешуточная. На любителя, короче. Кому пляжный отдых подавай, а мне – дорожные впечатления.
«Надо бы в августе съездить куда-нибудь, — подумал Данилов. — Типа – в свадебное путешествие».
Сегодня Данилов не загадывал, когда он освободится, и был вознагражден за правильное поведение – два последних вызова он сделал за двадцать минут, благо что они были, что называется, «незамороченными» да еще в одном подъезде.
Прикинув расклады, Данилов решил прямо сейчас отправиться в поликлинику, расклеить по картам записи, пополнить запасы, а завтра поспать подольше и выдвинуться из дома прямо на участок.
У входа в поликлинику он столкнулся с уходящим домой Рябчиковым.
— Ты пропустил такое зрелище, — закатил глаза Рудольф Иванович. — Кино и цирк в одном флаконе!
— Я голоден как стая собак, — ответил Данилов. — Если ты подождешь меня десять минут, то мы сможем отдать должное твоим хваленым хачапури, которые, я уверен, окажутся не хуже чебуреков, а заодно ты мне расскажешь про кино и цирк.
— Я не против, домой приятнее ехать сытым, — согласился Рябчиков. — Только в поликлинику я возвращаться не стану. Пойду тихо-тихо, загляну в обувной магазин и буду ждать тебя в кафе.
— Договорились!..
В кафе Данилову удалось попасть лишь через полчаса – какое-то время занял поиск карт в регистратуре, а потом пришлось расписывать в журнале выданные больничные листы, чтобы получить новые.
— Разжился обувкой? — спросил он у Рябчикова.
— Да, тапочки кожаные купил.
— Кожаные тапочки – это здорово! — одобрил Данилов.
Заказали хачапури и чай. В ожидании заказа Рябчиков начал рассказ про кино и цирк.
— Ходил к нам около года один медицинский представитель от фирмы «Мерит, Шорт энд Хоуп»…
— Известная фирма, — вставил Данилов.
— Еще бы. Флагман мировой фармацевтики, можно сказать. Значит, ходил от них тут такой компанейский мужик, Сергеем Иванычем звали, ручки с блокнотами раздавал, о новых препаратах рассказывал, кардиологу даже сумку спортивную с логотипом фирмы подарил. Все как обычно. К нам таких представителей человек десять ходит, если не пятнадцать. Ко мне они, правда, почти не заглядывают, я же ничего не выписываю, а пленку и контрастные вещества закупает главный врач.
