Алла сидела на краю кровати, держа малыша за руку, и боялась даже пошевелиться. Время от времени он ворочался и стонал, тогда она вскакивала с места и пугливо озиралась по сторонам, не зная, нужно ли бежать за врачом. Но ребенок спустя некоторое время успокаивался, и она снова садилась рядом. А потом вдруг в ее сумке, заброшенной под кровать заодно с пакетами, зазвонил телефон. Проклиная себя за то, что забыла выключить звук, Алла опустилась на корточки, с трудом нащупала аппарат и прижала трубку к уху. Малыш снова заворочался.
– Алло, – прошептала она.
– Аленький, ты где? Еще в Лондоне?
– Мама! – Алла ахнула: она обещала перезвонить, а пропала на целых три дня. – Нет, я вернулась.
– Когда?
Алла прижала к трубке ладонь в страхе, что Алеша от ее голоса проснется, и выскочила в коридор.
– Давно, – она с трудом пыталась вспомнить, что было с ней в прошлой жизни, – то есть вчера. Рано утром.
– Слава богу! – мама вздохнула с облегчением. – Я волновалась.
– У меня все хорошо. Как у вас?
– По тебе соскучились, почти три месяца не виделись, – как обычно, мама со своей деликатностью не обвиняла, не просила заехать: просто констатировала факт, но от этого было еще более неловко.
– Я приеду, через пару дней!
– Что, на работе сложности?
– Да!
– Держись, Аленький, все наладится. Как Вадим?
– Работает…
– Хорошо, – конечно, мама не могла порадоваться скудному ответу дочери, но смирилась, – приезжайте вместе!
За спиной Аллы раздался пронзительный плач, она обернулась и увидела, что Алеша с выпученными от ужаса и боли глазами пытается сесть на кровати. Она опрометью бросилась в палату.
– Будем стараться! – протараторила она на ходу. – Мамочка, все, не могу!
Алла отключила телефон и, бросив его под кровать, осторожно обняла малыша за плечики, пытаясь снова его уложить. Ребенок в страхе отпрянул и заерзал еще сильнее. Она отдернула руки.
– Больно, больно! – мальчик кричал изо всех сил: крупные слезы катились из огромных перепуганных глаз.
– Алешенька, ложись, маленький, – шептала она, – потерпи чуть-чуть.
– Не трогай, – кричал он отчаянно, – уходи!!!
Потом упал, обессилев, на простыни и посмотрел в потолок бессмысленным взглядом, от которого у Аллы все похолодело внутри.
– Нога, – повторял он растрескавшимися губами, – где нога? Больно! Мне больно!!!
– Отходняк начался, – Максимка ловко перебрался с кровати на коляску и подъехал к Алеше, – наркоз отходит.
– Что делать?!
– Позовите медсестру, пусть обезболивающее вмажет. Чего зря мучиться?
Алла побежала на пост, только краем глаза успев заметить, как Максимка ласково положил Алеше руку на голову и начал что-то говорить. Малыш вместо того чтобы вырываться и кричать, вполне осмысленно посмотрел на своего нового друга.
Укол дался с большим трудом – медсестру ребенок тоже принял истерикой и долго не подпускал. Снова пришлось Максимке его уговаривать. После укола Алешеньке стало легче, боль улеглась. Только прозрачные слезы все еще стояли в огромных карих глазах, а губы скривились в обиженную гримасу.
– Пить, – прошелестел он.
Алла засуетилась, ругая себя за тупоумие: нужно было заранее вымыть и приготовить поильник! Она металась между кроватью и раковиной, которая была установлена прямо в палате. Вспомнив указания медсестры, налила в чистую пластиковую чашку совсем немного воды из бутылки, надела сверху специальную крышку. Алешенька жадно смотрел на воду, но не брал поильник из рук Аллы.
– Уйди!
Она послушно отошла от кровати и протянула поильник Максиму. С его помощью Алеша приподнялся и сделал несколько торопливых глотков.
– Еще пить, – попросил он.
– Подожди, малыш, – Алла боялась, что с большой порцией воды слабенький организм не справится, – чуть позже попьем еще.
Он расплакался, горько и безутешно. Как рыба, вынутая из воды, ловил обескровленным ртом воздух. Алла разрывалась между жалостью к ребенку и страхом ему навредить.
На пороге бесшумно возник Борис Кузьмич с уставшим, но умиротворенным лицом. По тому, как Максимка засиял, Алла поняла, какая крепкая у маленького пациента любовь к спасителю. Могучий доктор улыбнулся ему в ответ.
– Как дела, Максимка?
– Ништяк, – он, не отрывая глаз, глядел на свое божество, – жду протез.
– Так держать! – Борис Кузьмич кивнул. – В четверг поедем к профессору на примерку.
– Ладно.
– Не ладно, а «есть», – поправил хирург, – ты ж у нас бравый солдат!
– Есть! – Максимка приложил ладошку к покрытой ежиком голове.
Хирург подошел к кровати Алеши и с сочувствием посмотрел на ребенка. Алле стало стыдно. Словно это она довела бедного мальчонку до такого плачевого состояния.
– И как мы? Приходим в себя помаленьку?
– Пи-и-ить, – тихо пропищал Алеша, заглядывая сквозь слезы врачу в глаза. Удивительно, но громадного доктора он, как и Максимку, не испугался – было такое ощущение, что панический страх в нем вызывали лишь женщины.
– Голубушка, – не оборачиваясь на Аллу, с укором произнес Борис Кузьмич, – почему не поим ребенка?
– Б-боюсь, – она начала заикаться, – в-вдруг в-вырвет.
– Не бойтесь, – Борис Кузьмич отогнул край одеяла и внимательно посмотрел на ногу Алеши, – времени много прошло. Пусть ребенок попьет.
Алла торопливо открыла крышку поильника, налила из бутылки воды, расплескав половину, закрыла и поднесла к сухим губам. Алеша, не глядя на Аллу, впился обеими ручками в чашку и уже не выпускал ее.
Врач вернул одеяло на место и, не сказав ни слова, стремительно вышел из палаты. Алла бросилась вслед за ним.
– Борис Кузьмич!
Он нехотя остановился и обернулся. Только сейчас, когда завотделением стоял перед ней при свете дня с устало опущенными плечами, Алла поняла, как много ему лет: шестой десяток давным-давно успел разменять.
– Борис Кузьмич, – Алла сделала несколько неуверенных шагов к нему, – как все прошло?
– Неплохо, – он мотнул головой, – насколько это возможно.
– То есть…
– Скажем так. Все вопросы решить не удалось. Пока преодолели первый этап.
– И… что… дальше…
– Будем бороться.
– Вы думаете… – она не сумела продолжить, захлебнувшись собственными словами.
– Выводы делать рано, – его лоб покрыли бесчисленные морщины, – но и гарантировать ничего не могу.
– Я… – Алла смотрела на него с мольбой. – Вы только скажите, что нужно! Какие препараты, какой уход. У меня есть деньги!
