– Он из-за меня не женится?
– Ах, вот что… ты тут совершенно ни при чем.
– Тогда в чем дело?
– Ну… видишь ли… отец у тебя хороший мужик, достойный
всяческого уважения. Но, как у всех нас, смертных, у него есть… не буду
говорить «недостатки», в общем, по натуре он собственник. Ты понимаешь, о чем я
говорю? Женщина должна принадлежать ему целиком и полностью. И никакого там
личного пространства и прочей чуши. А насмотревшись на наших дам с их вольным
поведением, он решил, что хранить верность женщины попросту не способны. Но
ведь под замок-то жену не посадишь, не при домострое живем. Бабы у него,
конечно, есть, но стоит ему увлечься, он сразу ее бросает.
– Чтобы она его не бросила?
– Ну, уж не знаю. Его должно принадлежать ему, и баста.
Когда фараона хоронили, убивали всех его наложниц, чтоб никому не достались,
это мне в Египте рассказывали. Отец, конечно, не кровожаден, просто не хочет зависеть
от чьих-то чувств. Или капризов. Свои чувства тоже тратить не желает. Вот
узнает отец, о чем мы тут с тобой беседуем, и надает мне по шее. Между прочим,
правильно надает, – Николай Иванович в досаде махнул рукой, злясь на себя
за свою откровенность. – Не зря говорят, язык без костей…
– Откуда он узнает, если вы ему не расскажете? –
усмехнулась я. – А среди его знакомых была Ирина Емельянова?
Мой вопрос произвел впечатление. Правдин помрачнел и с
минуту недовольно меня разглядывал.
– С такими вопросами иди к отцу. Захочет – скажет.
– Значит, была?
– Понятия не имею. Он меня со своими девушками не
знакомил.
– Когда я сказала о ее гибели, вы с папой как-то
странно посмотрели друг на друга. Вот я и решила, что это имя вам знакомо.
– Ничего подобного… – он вновь откинулся на спинку
кресла, а мне стало совершенно ясно, что с этого мгновения мое присутствие в
его кабинете Правдину в тягость. – Аня, я уже сказал, с такими вопросами к
отцу. – При желании Николай Иванович, несмотря на легкость характера, умел
быть очень убедительным.
– Папа считает, что его личная жизнь меня не
касается, – вздохнула я, стараясь растопить внезапно образовавшийся ледок.
– Тем более, – мягче ответил Николай
Иванович. – С какой стати тебе вдруг стала интересна его личная жизнь? Я понимаю,
это убийство тебя взволновало, раз ты оказалась в ненужном месте в ненужное
время. И женское любопытство я тоже способен понять. Уверяю тебя, твой отец не
имеет к этому никакого отношения. Вот и все.
– Вы ведь в тот вечер тоже были в «Клеопатре», –
решилась я.
Николай Иванович развел руками.
– Ну, был. Заезжал поужинать. Уехал до того, как все
это случилось. Слушай, ребенок, ты чего там себе навыдумывала? – с
беспокойством спросил он.
– Николай Иванович, вы же сами сказали: женское
любопытство.
– Только не вздумай затеять игру в сыщиков. Ты же
девушка умная, должна понимать: каждый делает то, что у него лучше получается.
Расследование – это милицейский хлеб. Меня твое настроение беспокоит, –
покачал он головой.
– Не вижу повода, – улыбнулась я и
поднялась. – Кстати, я познакомилась с Ольгой Леонидовной, кажется, она
ваша приятельница.
Николай Иванович взглянул с недоумением, но тут же кивнул:
– А…а, Оленька. Приятная женщина, я иногда заезжаю к
ней обедать, кстати, рекомендую: у нее очень неплохой ресторан «Лебедь»,
недавно открылся. Хорошая кухня, и цены умеренные.
– Так она хозяйка ресторана?
– По-моему, там два или даже три хозяина. Насколько мне
известно, Оленька просто вложила деньги…
– Вы давно знакомы?
Николай Иванович пожал плечами:
– Да уж, наверное, с год. Она близкая подруга одного
моего знакомого.
– Максима Петровича?
– Да. Мы с ним по работе часто пересекаемся, как-то
вместе ужинали. Он познакомил нас с Олей, а она сразу взяла меня в оборот как
потенциального клиента, настойчиво советовала заглянуть в «Лебедь».
– Она ведь тоже была в «Клеопатре» в тот вечер?
– Оля? – удивился Николай Иванович. – Я ее не
видел. Возможно, позднее приехала.
– Да, наверное, – ответила я, сделала Николаю
Ивановичу ручкой и направилась к двери.
Почему-то мне казалось, что мои вопросы папиному компаньону
совсем не понравились. Он даже решил, что я его в чем-то подозреваю. Был ли он
тем самым мужчиной, на которого обратила внимание Сонька? «Вряд ли», –
прикинув так и эдак, решила я. Должна она была узнать человека, с которым
видится не реже, чем раз в неделю. Даже если он прошмыгнул мимо, прикрывая лицо
рукой. И, услышав голос Ольги, когда мы знакомились, я готова была поклясться,
что раньше его никогда не слышала. Но ее прекрасный мягкий голос звучал совсем
иначе в момент свидания с Мигелем. Николай Иванович прав, я занимаюсь не своим
делом. Если бы не страх за отца… Связывало его что-то с погибшей Ириной? Теперь
для меня было очень важно это выяснить. Разговор с Николаем Ивановичем привел к
еще одному неожиданному результату. Я совсем иначе оценила недавнюю беседу с
Глебом. Своего отца я слишком поспешно записала в романтики. То, что он столько
лет не помышлял жениться, не имело ничего общего с его любовью к маме или беспокойством
о том, как я к этому отнесусь. Возможно, и Глеб успел сообразить, что девушка с
характером, за спиной которой маячит богатый папа, не совсем подходящая
кандидатура для ничего не значащих отношений. И теперь придумывает благовидный
предлог, чтоб отыграть ситуацию назад, и вешает мне лапшу на уши, сетуя на свой
возраст. Хотя мог бы просто не звонить. А вдруг в самом деле больше не
позвонит? Признаться, такая мысль меня напугала. И удивила. Не могла же я вот
так ни с того ни с сего влюбиться? А как еще влюбляются? Господи, что за каша в
голове…
Оказавшись в машине, я решительно набрала номер Глеба.
– Надеюсь, ты по-прежнему не в состоянии
сосредоточиться на работе, – сказала я.
Он засмеялся:
– Даже не пытаюсь.
– Имей в виду, если всякие глупости придут тебе в
голову – я девушка настойчивая и в покое тебя не оставлю.
– Я насмерть перепуган, хоть и не понял, о чем ты.
– Мне плевать на твой возраст.
