Стало ясно, что девушка просто не знает, чем себя занять, и
наше появление пришлось как нельзя кстати. Мы поехали на Гончарную. Для начала
возле «Карусели», свернув к оврагу, взглянули на то самое место, где машина
сбила Юлю. Место действительно бойким не назовешь. Всего-то полкилометра от клуба,
а такое впечатление, что здесь глухая окраина. Овраг, пешеходный мост через
него, выходивший на Гончарную. Овраг потихоньку засыпают, с двух сторон как
грибы растут коттеджи, но пока ни один не заселен.
Чтобы на машине попасть на Гончарную, пришлось вернуться к
«Карусели», проехать до ближайшего переулка и сделать основательный крюк. Мы
выехали к пятому дому, там находилась аптека. Дом, где жила Юля, был рядом.
Отсюда до ночного клуба пешком гораздо быстрее доберешься, чем на маршрутке, а
на троллейбусе вообще пришлось бы ехать с пересадкой. Неудивительно, что Юля
предпочитала ходить на работу пешком.
Дом был двухэтажный, старый, перед домом скамейка, на
которой сидела женщина и кормила голубей.
– Это Юлина мама, – шепнула Вика. Мы с Сонькой
переглянулись. – Вы с ней хотели поговорить?
Несмотря на сомнения, из машины мы все-таки вышли.
– Здравствуйте, – громко сказала Вика, женщина
повернулась и стала нас разглядывать. Девушка направилась к ней. – Вы меня
не помните?
Женщина нерешительно улыбнулась:
– Вы Юлечкины подружки?
– Да. Работали вместе. Заехали узнать, как у вас дела.
– Какие дела? – вздохнула женщина. – Живу
потихоньку. Идемте в дом, я вас чаем напою, – предложила она.
– Не беспокойтесь, – сказала Сонька, устраиваясь
рядом с ней на скамейке. – Давайте здесь посидим.
Женщина подвинулась, и мы с Викой сели рядом.
– Вас на сороковом дне не было, – заметила она.
– Мы уезжали.
– Да… у всех свои заботы. А я вот одна… все никак не
свыкнусь. – Она заплакала, достала носовой платок из кармана
платья. – Мечтала ее детишек нянчить, а теперь… вот, голубей кормлю. На
работу хочу устроиться, может, с народом полегче будет. А вы в «Карусели»
работаете? За деньги, что собрали, спасибо, мне как раз Юленьке хватило на
памятник… – Женщина замолчала.
– Вас из Юлиных подруг кто-нибудь навещает? –
робко спросила Сонька.
– Да какие подруги… разлетелись кто куда. В школе она с
девочкой дружила, та уж года три как в Питере живет. Из «Карусели» приходили
Таня с Ларисой, вы их знаете?
– Да, конечно.
– Ну, вот, а больше никого.
– У Юли был молодой человек? – спросила Сонька.
– Некогда ей было ухажеров заводить, по вечерам
работала, а на работе что за ухажеры, так, баловство одно.
– Но ведь… у нее был… я хотела сказать, она была
влюблена… – неуверенно начала я и замолчала под взглядом женщины.
– А… вы об этом… так ведь бросил он ее. Еще осенью. Уж
как она переживала. Я сначала, грешным делом, порадовалась, когда они
расстались. Не пара она ему. Ясно, что попользуется девкой да бросит. А она его
любила. Все забыть не могла.
– Вы что-нибудь знаете о нем? – решилась спросить
я.
– Да ничего я не знаю. Он же старше ее лет на двадцать,
ну она и помалкивала про него, чтоб меня не волновать. Я поняла, что есть у нее
кто-то, раз она то и дело дома не ночует. Стала спрашивать, что за парень,
почему к нам не заходит. А она все отговаривалась, что занят очень. Я и
заподозрила, что женат. Решила с ней поговорить серьезно. Но она опять в
молчанку играла, твердила одно: он хороший. У меня душа не на месте, вот и
соследила их. Он к дому-то не подъезжал, у аптеки ее высаживал. Я вечером вышла
да встала на углу, чтоб меня с дороги не заметили. Тогда его и увидела. Чуть
моложе меня, Юля из машины вышла да к его окошку подошла, он окно открыл,
поцеловал ее, я его и увидела. Вечером ей ничего говорить не стала, а утром не
стерпела. Ясно ведь, что она для него вроде игрушки и он женат. Она все
отрицала, потом заплакала. Говорит, люблю его. Я решила, это блажь, а как он ее
бросил, Юля сама не своя ходила. Позвонит ему, а потом все плачет, плачет. Долго
успокоиться не могла, только после Нового года вроде в себя пришла, но все
равно я видела, больно ей. Уж я не лезла, чтоб рану не бередить, но очень за
нее переживала. А потом… ох, горе горькое.
– Вы его имя знаете?
– Нет. Не называла она его. Может, боялась, что я
скандалить к нему отправлюсь… Как будто скандалом что поправишь. Нет, даже
имени не знаю. А вам оно на что? На похороны он не пришел, может, и не знал,
конечно, что с ней такое приключилось. А, может, не захотел. Бог ему судья.
Когда мы вернулись в машину, Вика спросила:
– Девчонки, вы этого любовника ищете? Зачем он вам? Вы
что, думаете, это он…
– Ничего мы не думаем, – разозлилась Сонька.
– Заливайте. По-вашему выходит, Ирка напугалась, когда
я про Юлю рассказала. Ну, может, не испугалась, так заинтересовалась. Значит,
что-то она такое подумала… Неспроста Юлю машина сбила, так? Не хотите говорить,
не надо. Только я могла бы помочь. Поспрашивать у девчонок, может, кто-то чего
о Юлькином любовнике и знает. Если он богатенький, то, скорее всего, в клубе ее
и присмотрел. Я в то время еще в «Карусели» не работала, а Танька с Лариской,
которые Юлину мать навещали, давно там работают, вдруг что-то знают.
– Поспрашивай, – кивнула я. Сонька фыркнула и
отвернулась.
Мы отвезли Вику домой. Только она вышла из машины, как
Сонька стала мне выговаривать:
– Ты что, с ума сошла? А если это и вправду твой папа?
Вика успела сделать далекоидущие выводы, а тебе хоть бы что? Хочешь, чтобы у
отца были неприятности?
– Хочу понять, что происходит.
– Допустим, это дядя Боря. Ну, менял он девок как
перчатки, а они по нему сохли. Неудивительно. Я тоже сохла. Только при чем
здесь убийство?
– Вот именно, при чем?
– Нюся, я бы на твоем месте лучше с папой поговорила.
– Пробовала, не получается. Что-то происходит,
понимаешь? И я не уверена, что отец об этом догадывается.
– Тем более надо с ним поговорить.
