Она поднялась на цыпочки и стала напряженно вглядываться в толпу. Время убегало. Совсем скоро все эти корабли поднимут якоря и один за другим отправятся в море. И на одном из них уплывет Роб.
— Где же ты? — прошептала она.
И, словно в ответ, толпа на мгновение расступилась. В образовавшемся коридоре Анна увидела вдалеке Роба в коротком пурпурном плаще, черном кожаном дублете и бриджах. Казалось, он тоже отчаянно кого-то ищет.
— Роберт! — закричала она. — Роберт, постой! Пожалуйста, я прошу тебя! — И она рванула к нему, расталкивая толпу и петляя между горами багажа и бухтами канатов.
«Боже, не дай ему исчезнуть, — отчаянно думала она. — Только бы это не была игра моего воображения».
И в ответ на свои молитвы она снова его увидела. Роберт спешил к ней.
Анна бросилась к нему в объятия. Его руки с отчаянной силой схватили ее, оторвав от земли.
Она крепко обняла его за шею, с облегчением чувствуя, что он не отстраняется, не отталкивает ее. Значит, у нее — у них — еще есть шанс.
— Анна, почему ты здесь? — потребовал Роб. — Ты одна?
— Леди Эссекс хотела послать со мной лакея, но у меня не было времени.
— Леди Эссекс?
— Я ходила на Ситтинг-Лейн, и леди Эссекс нашла мне, как называется твой корабль. — Он медленно опустил ее на ноги, они оба по-прежнему не выпускали друг друга из объятий. — Я должна была увидеть тебя перед отъездом — хотела тебя просить... — Анна с трудом сглотнула и словно бросилась в омут с головой. У нее не было времени ни на страхи, ни на сомнения.
— Я хотела просить тебя не уезжать, — быстро проговорила она. — Или взять с собой. Как угодно, Роберт, только позволь мне быть рядом.
Какое-то время он молча смотрел на нее, и у нее упало сердце. Потом он засмеялся, снова поднял ее и закружил.
— Ты прочла мои мысли, — ответил он. — Я приехал, чтобы сесть на корабль, но смог только вернуться назад. Оставляя тебя, я пытался вести себя благородно, но не смог. Оказалось, я слишком эгоистичен. И ты мне очень нужна.
Анна рассмеялась от головокружительного опьяняющего облегчения. Все ее страхи мигом исчезли, как весенняя гроза от яркого солнца.
— Тогда мы оба очень эгоистичные создания, потому что я тоже не смогла позволить тебе уехать. Хотела знать, что ты на самом деле чувствуешь и значило ли для тебя хоть что-то время, проведенное вместе.
— Моя прекрасная Анна, оно значило для меня все. Ты меня изменила. Я думал, больше никогда не испытаю покоя и радости, но ты принесла их в мою жизнь. — Он нежно поцеловал ее, и в этом легком прикосновении Анна ощутила истинность его слов.
Для них обоих все изменилось. Они нашли друг в друге целый мир, и это единственное, что теперь имело значение.
— Анна, я люблю тебя, — произнес Роб. — И если ты позволишь, я проведу остаток своей жизни, стремясь стать достойным тебя.
— Роберт Олден, кажется, ты еще никогда не выражался так поэтично. — Анна рассмеялась счастливым смехом. — Я тоже тебя люблю и клянусь, последую за тобой, куда бы ты ни отправился. В Париж, в Турцию, в джунгли — ты ни за что от меня не избавишься.
Роб широко улыбнулся и снова поцеловал ее. Они обнимали друг друга, словно объединившись против всего мира.
— Вот это я тебе обещаю, моя прекрасная Анна. И обещание, безусловно, сдержу.
Эпилог
— Встретимся на вершине, миссис Олден! — закричал Роб.
Анна рассмеялась. Натянула поводья и поскакала за ним вверх по травянистому холму. С ее головы слетела шляпка, и волосы рассыпались по плечам, но она не обращала внимания. Стоял великолепный летний день, в безоблачном небе ласково пригревало золотистое солнце, а вокруг сверкала изумрудная зелень полей, насколько хватало глаз. Вдалеке виднелся Харт-Кастл, который Эдвард с Элизабет одолжили им на медовый месяц, — уединенное прибежище, где можно провести драгоценное время вместе.
Анна как раз была на пути к пикнику со своим мужем. Она глянула вверх на Роба, который мчался галопом по тропинке, только пыль летела из-под копыт. Он казался еще красивее, чем раньше: загоревший на деревенском солнце, с отросшей взъерошенной челкой, в кожаном дублете поверх расстегнутой рубашки. Он тоже засмеялся счастливым, беззаботным смехом.
С тех пор как он ушел со службы Уолсингема и они поженились, с них словно сняли тяжелое бремя, будто выкатился огромный камень и впустил яркие лучи и живительный воздух. Жизнь в отцовском доме не была безоблачной, но Роб продолжал сочинять стихи, и они были вместе.
Для Анны это было сродни чуду, они много времени проводили вдвоем, она все больше о нем узнавала, все сильнее любила и хотела быть рядом.
Они добрались до вершины холма, и Анна, успокаивая дыхание, посмотрела на раскинувшийся впереди пейзаж. Внизу бархатным ковром простирались сочные зеленые поля, обещавшие к осени добрый урожай. Вдалеке виднелась маленькая деревенька, куда они с Робом часто захаживали, навещая его сестру. Анна отсюда видела церковный шпиль и поднимающийся дымок пекарни.
С другой стороны было старое поместье Керрингтонов — опустевшее и заброшенное с тех пор, как арестовали Томаса Шелдона, а его земли конфисковали в пользу ее величества. Ворота были заперты на висячий замок, но отсюда, с холма, виднелись высокие кирпичные трубы, роскошные сады и зеленые рощи.
— Красивый вид, правда? — спросил Роб.
— Очень, — согласилась Анна. — Боюсь, нам трудно будет возвращаться в вонь и грязь Лондона.
— А что, если этого не делать?
— Не возвращаться в Лондон? — удивилась Анна. Она повернулась в седле и посмотрела на мужа, в глазах которого плясали озорные искорки. — Что ты имеешь в виду?
— У меня есть для тебя сюрприз, моя дорогая женушка. Сегодня я получил из Лондона подтверждение. — Он соскочил с коня и помог Анне сойти на землю. — Давай на минутку пройдемся.
Анна взяла его под руку, и они спустились с холма.
— Не знаю, смогу ли я выдержать еще сюрпризы.
— Мне кажется, этот тебе понравится.
— Тогда рассказывай, пока меня не разорвало от любопытства! — потребовала Анна. Он уже ей дал так много. Разве в мире еще что-то осталось для нее?
— Уолсингема наконец убедили, что меня необходимо наградить за хорошую службу, — сказал Роб. — И он согласился передать мне часть поместья Керрингтонов.
— Поместье Керрингтонов! — Анна застыла на месте, глядя на заброшенные леса за запертыми воротами.
— Не главный дом, разумеется. Да и вряд ли мы бы захотели жить в этом проклятом месте. Он отойдет кому-нибудь из приближенных королевы, а мы получим охотничий домик вместе с домом смотрителя для твоего отца и приличным наделом земли. Если сумеем на ней работать, наша жизнь будет вполне обеспечена. И я смогу закончить свои новые сонеты.
