И тут в спальне зазвонил мобильник. Судя по доносящейся мелодии — мой. Кто это, интересно, обо мне вспомнил? Отец вряд ли будет звонить, у него сейчас какие-то важные учения на полигоне проходят, ему не до меня. Да и мелодию я на его звонок поставила соответствующую — один из маршей Вагнера (отец узнает — убьет!).
Вообще-то мой папочка, Николай Владимирович Савельев, — генерал-майор, чин излишне ответственный, и по долгу службы ему частенько приходится менять место жительства. Вот и сейчас Родине срочно потребовалось его обязательное пребывание в славном городе Краснодаре. Ничего не попишешь — служба, которую мой родитель просто обожает и не представляет себе жизни без четких приказов, неукоснительного подчинения строгой дисциплине и полной самоотдачи на благо России. А десять лет назад, после смерти мамы от тромбоэмболии легких, работа стала ему настоящим спасением. Отец очень переживал, и, если бы занимался чем-нибудь другим, боюсь, даже я со своей дочерней любовью и заботой не смогла бы спасти его от ухода следом за любимой женщиной. А так он с головой окунулся в горячо обожаемые им смотры, проверки, учения, рапорты, приказы, заполняя щемящую тоскливую пустоту в сердце сухостью военного быта. И время постепенно зарубцевало ужасную рану, которая нет-нет да еще кровоточила, но уже не была смертельной.
Но это всего лишь лирическое отступление в грустное прошлое. Настоящее же бьет ключом, стремясь попасть по самому больному месту, а у меня не всегда получается увернуться и дать сдачи монтировкой.
Еще продолжая глупо хихикать, я отправилась выяснять, кому в такой неподходящий момент понадобилась. Не отцу — это уже понятно. А когда глянула на определитель, чуть не застонала. Свекровь!
— Алло! — стараясь придать голосу как можно больше дружелюбия и жизнерадостности, ответила я.
— Света, в чем дело?! — принялась меня отчитывать с места в карьер Алла Леонидовна. — Почему Вадим телефон отключил, а ты отвечаешь только с пятого раза? У меня сердце слабое, мне волноваться нельзя. Я уже пузырек корвалола выпила. Вы специально меня довести хотите?!
— Э-э-э… Нет конечно. — Не поддаться на столь откровенную провокацию мне стоило титанических усилий. Собственно, как и всегда.
Алла Леонидовна относится к разновидности тех классических свекровей, кто считает своего сыночка идеальным мальчиком (даже если он окажется на поверку отъявленным мерзавцем и закоренелым преступником), а я, стервь такая, посмела испортить ему все, что можно, — жизнь, карьеру, здоровье, от мамочкиной юбки оторвала бедного тридцатилетнего дитятку. А то, что любимому сыночку все это безумно нравится, ее нисколько не интересует. Главное — это не нравится ей. Невестка — враг номер один! И не потому, что плохая, а потому что НЕВЕСТКА! Она — мать и, значит, лучше знает, что и кто подходит для ее ненаглядного чада. Спорить — себе дороже, непробиваемое упрямство и родительский эгоизм с годами только крепчают. Вот я и научилась новому стилю общения — все обвинения и провокации выслушивать, сцепив зубы, и отвечать максимально кратко и почти всегда положительно.
— Ты работу нашла? — незамедлительно последовал следующий строгий вопрос.
— Пока нет…
— Так я и знала!
Я прямо представила себе, как эта мегера сжимает в тонкую линию безукоризненно накрашенные шоколадной помадой губы и высокомерно задирает напудренный нос. Мол, что я говорила, от этой Светки никакого проку, села мужу на шею и ножки свесила. Хорошо еще свекровь жила на другом конце Москвы и виделись мы с ней не так часто. Иначе мы с Вадимом давно бы уже, наверное, развелись.
— Скажи Вадимочке, чтобы перезвонил мне срочно. — Алла Леонидовна не нуждалась в моих ответах и комментариях. — Ох, как сердце щемит!
«Не сердце, а эгоизм у тебя щемит», — раздраженно подумала я, а вслух робко предложила:
— Может, я ему сразу трубку дам, раз уж вы позвонили?
— Ты меня совсем разорить хочешь? Я, между прочим, тебе не бесплатно звоню!
Можно подумать, если бы она Вадиму на мобильник дозвонилась, за спасибо разговаривала бы, но выдавать это в эфир я, естественно, не стала.
— Хорошо, сейчас я ему скажу, и он перезвонит.
— Запомни, прямо сейчас. Я жду!
И бросила трубку. Ни здрасте тебе, ни до свидания. А еще меня обвиняет в безнравственности и отсутствии элементарной культуры.
— Вадим, тебе мама звонила и очень любезно просила ей срочно перезвонить. — Я постаралась придать голосу как можно больше спокойствия, правда, на слове «любезно» мой голос предательски дрогнул.
В ответ муж выразился не очень лестно в отношении некоторых отдельно взятых пожилых женщин, страдающих неизлечимыми видами старческого маразма и зашкаливающего эгоизма, и удалился на улицу в компании с телефоном.
— Что, проблемы? — участливо поинтересовался Стефианир, едва за Вадимом закрылась дверь.
— Да не то чтобы очень, — поморщилась я, вспоминая изрядно подпортивший мне настроение разговор со свекровью. — Просто это то зло, которое нужно периодически переживать.
— А избавиться от него?
Я внимательно посмотрела на своего странного собеседника. Интересно, лицо совершенно спокойное, уверенное, привычно бледное, но что-то мне подсказывало — в вопросе скрыт некий неприятный подвох.
— Ты о чем? — решила осторожно уточнить я.
— Как о чем? — Вампир оскалил клыки в кровожадной улыбке. — Ты знаешь много значений слова «избавиться»? Поделись, я с удовольствием пополню свой арсенал знаний.
Меня бросило в холодный пот. Даже не столько от самого предложения, сколько от равнодушия, с которым оно было сделано. Если у вампиров убийство считается обыденным делом, то у нас это строго карается законом. Всю жизнь мечтала об экскурсионном туре в полтора десятка лет по местам не столь отдаленным. Тюремная романтика, блин… А ведь мне только-только удалось убедить себя, что для меня сей зубастый фрукт не опасен, и бояться его не стоит. Ошиблась, однако. Но знать ему об этом вовсе не обязательно.
— Хочешь предложить свои услуги? — вместо вполне ожидаемой паники проявила заинтересованность я.
— Тебе нужны в столь деликатном деле свидетели?
Вот паразит! Издевается! Предложил гадость и в кусты. Как это по-мужски.
— Лишние свидетели не нужны никому. — Я скопировала вампирий оскал, но сама поняла — получилось из рук вон плохо. Больше походило на гримасу отвращения.
— Эта мысль достойна истинного вампира. Мне нравится ход твоих рассуждений, — с удовольствием одобрил мое заявление Стеф.
А мне-то как нравится, не передать! Если так и дальше дело пойдет, меня можно будет смело вносить в список самых кровожадных мыслителей. Хотелось бы не вперед ногами. Докатилась. Раньше я всегда считала себя реалистом, а теперь — даже не знаю. Хотя, как говорят, с кем поведешься — так тебе и надо. Отсюда делаем вывод — срочно избавиться от нежелательного тлетворного общества, и можно спокойно возвращаться к прежнему образу жизни. Если получится, конечно.
