Постепенно ее хриплое, тяжелое дыхание стало выравниваться: вдох-выдох, вдох-выдох…
Из глаз Илоны потекли слезы. Она плакала от боли, от переживаний, от страха, который охватил все ее существо. И вдруг она услышала голос. Илона вытерла глаза пальцами и прислушалась: слов было не разобрать, но ей показалось, что говорит Ника.
Илона встала на колени и поползла на голос. Вскоре она наткнулась на какие-то коробки, сваленные в кучу, и стала ощупывать их, пока наконец не нашла лазейку. Она заглянула туда и увидела впереди тусклый свет.
– Ника! – хрипло позвала Илона. – Ника!
– Илона!
Она увидела двинувшуюся к лазейке тень и стала быстро протискиваться навстречу. Через минуту Ника уже сжимала сестру в объятьях – в свете мобильников, которые направили на них Широков, Максим и Роза Муратовна. Аня тоже была тут, но она сидела на полу молча, обхватив руками колени и глядя в пустоту.
– Слава богу, ты жива! – Ника обняла Илону крепче, и та тихо вскрикнула от боли.
– Что с тобой? – обеспокоенно спросила Ника.
– Порезалась, когда падала. Думаю, ничего страшного.
– Надо осмотреть рану! Максим, посвети мне, пожалуйста!
Максим направил мобильник на правую руку Илоны. Только сейчас она поняла, что он сидит не в своем инвалидном кресле, а как все – на полу. Кресло валялось в стороне, одного колеса не хватало.
– Просто царапина, – пробасил Широков с мрачной усмешкой. – Наш калека побился сильнее. Он себе чуть шею не свернул.
Илона посмотрела на исцарапанное лицо Максима, потом оглядела остальных.
– Это были собаки? – сипло спросила она.
– Нет, – сказал Максим. – Собаки лают. А эти твари нападали молча.
– Кто же это был?
Ей никто не ответил.
– Где мы? – спросила она тогда.
– Там же, где и раньше, только на ярус ниже, – ответил Широков. – Это была ловушка. И теперь мы на дне огромной бетонной коробки.
Он направил свет мобильника на стены и пол. Помещение и впрямь было большим. Пол оказался усыпан каким-то мусором. Илона опустила взгляд, вгляделась в него и вскрикнула от ужаса.
– Боже! – Голос ее дрожал. – Это же кости!
– Да, – сказала Ника. – Это кости.
– Сколько их тут?!
– Много. Не смотри на них.
Ника зажмурила глаза.
– Они… человеческие? – сдавленно проговорила она.
– Да, – снова ответила Ника. – А теперь открой глаза и осмотрись. Ты должна быть сильной, Илона. Если захочешь плакать – плачь, но не кричи. Мы все напуганы, и нам не нужно криков.
– А Нюра? – тем же тихим, сиплым голосом спросила Илона.
– Аня в шоке, и я не знаю, как ей помочь, – ответила Ника. – Открой глаза, Илона.
Илона облизнула пересохшие губы, а затем медленно открыла глаза. Кости виднелись везде – возле ее ног, у стен, под задом у парня-аутиста, который сидел прямо на их груде и жал на кнопки мерцающего подсветкой «Тетриса». Костей не было только в середине зала, потому что там зияла огромная, диаметром не меньше двух с половиной метров, дыра.
– Что там? – спросила Илона.
Ника проследила за ее взглядом:
– Колодец. Он очень глубокий. И не пустой.
Только сейчас Илона различила доносившееся снизу глухое бурление.
– Тут есть еще одна, – сказала Ника и посветила мобильником на ближайшую стену.
Илона взглянула туда и увидела широченный раструб трубы, выступавший из стены сантиметров на тридцать, в паре метров от усыпанного костями и мусором пола.
– Что это?
– Все, что угодно, – ответил Широков. – Может, дренажный туннель, а может, еще что-нибудь.
Илона сглотнула слюну.
– Что мы будем делать дальше? Как отсюда выберемся?
Ника посмотрела на Широкова. Тот сказал:
– Выход, блондиночка, отсюда только один.
Он поднял телефон и посветил наверх. Илона задрала голову и увидела темный край, с которого все они сорвались, спасаясь от зверей.
– Там есть раздвижная железная лестница, – продолжил Широков. – Но, как видишь, она поднята. И опустить ее мы, находясь здесь, не сможем. Отсюда до верхнего яруса метра четыре с половиной. Мы не дотянемся, даже если встанем друг другу на плечи.
– И… что же делать?
– Тут есть труба, по которой можно было бы вскарабкаться наверх, – заговорил Максим. – Но она ржавая и очень хрупкая. Она выдержит только Аню или…
– Я могу попробовать! – выпалила Илона.
Все взгляды обратились на нее.
– Ты уверена? – с сомнением спросила Ника.
– Да! Я хочу поскорее выбраться отсюда! И если единственный способ оказаться на свободе – это проползти по ржавой железке, то я это сделаю!
– Это опасно, – сказал Максим. – Можно упасть с четырехметровой высоты.
– Здесь все опасно, – возразила Илона. – А я когда-то занималась гимнастикой.
Ника нахмурилась и дернула щекой:
– Когда это было!
– Не так уж и давно. Я от природы гибкая и ловкая, ты же знаешь.
– Когда выберешься – опустишь нам лестницу! – оживился Широков. – И не особо шуми, помни про собак.
При упоминании о воющих тварях Илону передернуло. Бурильщик поднялся на ноги, подал ей руку, помог встать и подвел к трубе. Он посветил мобильником, и Илона увидела надпись «Канализационное управление. ЮЗАО». Из глубины доносилось гудение и жужжание. Ника встала рядом с Илоной.
– Будь осторожна, – тихо сказала она.
Илона обернулась и посмотрела на сестру долгим взглядом.
– Ника, перед тем как я туда полезу… ответь мне на два вопроса.
– Какие вопросы?
– Где ты взяла деньги на квартиру? И где пропадала несколько месяцев?
Ника молчала.
– О чем ты, блондиночка? – подозрительно прищурившись, прогудел Широков.
– Несколько месяцев назад ты куда-то исчезла, – продолжила Илона, глядя сестре в глаза. – Твои телефоны молчали. А потом ты объявилась и сообщила, что собираешься покупать квартиру. Где ты пропадала все это время, Ника? Откуда у тебя взялись деньги?
– Тебя это не касается.
– Боюсь, что теперь это касается нас всех, – сказал Максим.
Ника покусала губы, а потом негромко сказала:
– Я принимала участие в эксперименте. Мне нужны были деньги, и я откликнулась на объявление.
– Что за эксперимент?
– Я не должна об этом рассказывать. Я давала подписку о неразглашении.
