— Я согласен.
— Джордан… — Широко раскрытыми глазами Эрин смотрела на него, и на ее лице отражалась происходящая в ее сознании борьба между облегчением оттого, что он будет рядом, и страхом за то, что их ждет.
Стоун внимательно смотрел на свои «собачьи жетоны». Получив их, родители поймут, что его нет в живых.
Кардинал сдержанно кивнул, но его глаза сияли оттого, что этот вопрос разрешился наилучшим образом. Джордану неоднократно доводилось наблюдать подобное выражение на лицах разных генералов. Обычно оно появлялось на них после того, как вы добровольно изъявляли желание принять участие в чем-то. Ну, например, в убийстве самого себя.
Корца так резко и стремительно встал со своего стула, что тот, упав, откатился назад, скользя по гладким плиткам пола, а сам он быстро вышел из сада.
— Вы должны извинить Корцу, — сказал кардинал. — В прошлом он заплатил страшную цену за то, что исполнил предписание пророчества.
— И какую же цену?
Джордан, подняв с пола стул, осмотрел его и сел на него, широко расставив ноги.
— Это было почти четыреста лет назад. — Глаза кардинала, в которых отражались светильники, пристально смотрели мимо Джордана, на современные огни города. — Я уверен, что если он захочет рассказать вам об этом, то вы все узнаете.
Такой ответ кардинала не был для Джордана неожиданным. Опершись руками о спинку стула, он сказал:
— Ну а теперь, когда мы, если можно так сказать, поднялись на борт, как насчет того, чтобы посвятить нас в то, что предсказывает пророчество и почему выбор пал именно на нас троих?
Эрин, сложив руки на коленях и склонившись вперед, как внимательная школьница, тоже ждала ответа кардинала.
— Когда Книга была скрыта от глаз людских, пророчество предсказывало, что… — Кардинал остановился и, покачав головой, продолжил: — Пожалуй, я лучше просто покажу вам его.
Открыв один из ящиков письменного стола, он вынул из него мягкий кожаный футляр, не имеющий, казалось, ничего общего с пророчеством. Но стоило ему открыть его, как Эрин подалась вперед, а Джордан, шагнув ближе, согнулся над столом, касаясь плечом плеча Эрин.
— Что это? — спросила женщина.
Кардинал вынул из футляра какой-то документ, запечатанный в пластик. Джордану, насколько он мог судить, этот пергамент показался таким же старым, как и город, лежащий вокруг них. Буквы, написанные черными чернилами, выстроились рядами на единственной странице. Прочесть слова он не мог, хотя некоторые буквы были ему знакомы.
— Греческий? — спросил он.
Эрин утвердительно кивнула и, наклонившись над листком, стала читать вслух:
— И настанет день, когда Альфа и Омега прольют мудрость его в Евангелие Драгоценной Крови, которым сыны Адама и дочери Евы смогут пользоваться во дни, когда будет им это необходимо.
— Альфа и омега?
[46]
— спросил Джордан.
— Это Иисус. Я так думаю. — Она, снова склонившись над пергаментом, продолжила чтение, водя пальцем по пластиковой поверхности: — До наступления этого дня благословенная книга сия должна быть спрятана в колодце, в глубочайшей тьме и сохраняться Девочкой… — Она сделала паузу. — Или, может быть, женщиной? Это не ясно. Здесь сказано «Девочкой с утраченной девственностью». Но последнее слово может также означать знания. Библейские упоминания о знании, о добром и о злом часто путают и смешивают.
Голова Джордана уже пошла кругом.
— Может, начнем с общего представления? А потом разберемся с деталями?
— Резонно. — Эрин продолжила чтение: — До наступления этого дня благословенная книга сия должна быть спрятана в колодце, в глубочайшей тьме и сохраняться Девочкой с утраченной девственностью, рыцарем Христовым и Мужем-Воителем.
Она остановилась, чтобы сделать новый глубокий вдох.
— В свой черед другое трио вернет эту книгу из тьмы на свет. И только Женщина, умудренная Знанием, рыцарь Христов и Муж-Воитель смогут открыть Евангелие Христа и явить миру славу Его.
Кардинал пристально смотрел на Эрин.
— Я верю, что речь идет о вас, доктор Грейнджер, вместе с сержантом Стоуном и нашим падре Корцей.
Эрин не отводила глаз от пергамента.
— А почему вы думаете, что мы и есть те самые люди, о которых говорится в пророчестве?
— Вы втроем оказались в том месте, где поначалу покоилась Книга. Каждый из вас сыграл определенную роль в отражении нападения созданий тьмы и вернулся живым, чтобы увидеть над собой звезды пустыни.
Джордан вздохнул — слишком громко, так что все посмотрели на него. Прочитанное Эрин звучало для него как религиозная мишура, и он объяснил им почему:
— Но мы ведь не взяли эту Книгу. Ее сделали до нас и переправили в другой мир. Кто-то, вероятно, уже давным-давно открыл эту Книгу.
— Но, сын мой, если бы они открыли Книгу, мир изменился бы. Чудеса стали бы повседневным явлением.
— Возможно, — согласился Джордан. — Но может быть и иначе: какие-то другие люди уже нашли ее и держат при себе. И они должны быть теми, о ком говорит пророчество, так ведь?
Кардинал покачал головой.
— Пророчество не говорит о тех, кто найдет Книгу, а только о тех, кто должен ее открыть. И я верю в то, что, в чьих руках ни находилась бы Книга, они не смогут ее открыть, потому что они не являются составляющими троицы, о которой говорит пророчество. Но я верю в то, что ими являетесь вы.
— И куда же нам идти на поиски Книги? — спросила Эрин.
Кардинал снова покачал головой.
— На этот вопрос у меня нет ответа. Рун сказал, что он ничего не нашел в усыпальнице — ничего указывающего на то, кто ее похитил.
Эрин посмотрела в глаза Джордана; ее взгляд спрашивал, можно или нет. Стоун согласно кивнул. Он сейчас не видел причины хранить этот секрет. Эрин, порывшись в кармане, медленно извлекла из него нацистскую медаль.
— Это мы нашли в зажатой руке мертвой девочки. Должно быть, она сдернула его с того, кто похитил Книгу, с того, кто убил ее.
Кардинал протянул ладонь. Эрин немного поколебалась, прежде чем положить бронзовый диск на ладонь, обтянутую красной перчаткой.
Не меньше минуты кардинал внимательно изучал надпись, выгравированную по краю медали, прежде чем прочитать ее вслух:
— «Аненербе».
