— Вы похитили меня и грозите убить нас из-за какой-то средневековой рухляди? — недоверчиво спросила Алисия.
— Это не просто рукопись, — ответил Лэнг, пристально глядя в глаза Цвелку, — а копия чрезвычайно древнего текста, другого варианта библейской книги Исхода.
— И все равно, я ничего не понимаю.
— В этой книге, как и в Исходе, говорится, что Моисей был египтянином. Но автор этого текста пошел гораздо дальше и рассказал о фараоне, которого низложили за то, что он попытался ввести монотеистическую религию, оставив тем самым не у дел огромное множество жрецов различных богов. Но дело на этом не закончилось. Получается, что среди израильтян большинство составляли не евреи, а египтяне — сторонники единого Бога. Мистер Цвелк считает, что любые исследования сверхпроводников, подобных тем, из которых был сделан Ковчег, могли привести к «Книге Хереба» или обнажить реальную историческую картину — что на самом деле блуждали по пустыне и в конце концов основали то, что сейчас называется Израилем, египтяне, а не евреи. Он не мог допустить такого риска и потому убивал всех, кто брался за подобные исследования.
Алисия совсем растерялась.
— Но какое все это имеет отношение к…
— Наш любезный друг Цвелк хочет быть уверенным, что ни одно слово об истинном происхождении израильтян не дойдет до широкого мира. Посуди сама — если израильтяне были не евреями, а египтянами, арабами…
— Государство Израиль не может допустить никаких сомнений в полной законности его требования на владение Палестиной, особенно со стороны мусульманского мира. Это та самая земля, которую моему народу пообещал его Бог, — перебил его Цвелк.
— Вовсе нет, если ваш народ, конечно, не египтяне, — заметил Лэнг, стараясь, чтобы его голос прозвучал невозмутимо.
Цвелк вдруг помрачнел.
— Именно поэтому, мистер Рейлли, вам нельзя выйти отсюда.
Алисия испуганно взглянула на Лэнга.
— Не волнуйся, — сказал он. — Он не ста… — и запнулся на полуслове:
Остальные трое находившихся в комнате мужчин тоже услышали то же, что и он — безошибочно узнаваемый звук летящих вертолетов.
— Не знаю, кто это может быть, — повысил голос Цвелк — но помочь вам они не успеют. — Он взял лежавший на столе «ЗИГ-Зауэр» Лэнга. — Они обнаружат, что вы застрелили вашу знакомую, гостившую у нас, пытаясь против воли похитить ее отсюда.
— Ничего не выйдет, Цвелк, — сказал Лэнг, мысленно прикидывая, удастся ли ему бросок через стол. — Никто не поверит, что она оказалась здесь по собственному желанию.
Цвелк отступил на шаг и поднял руку с оружием.
— Почему же? Ни ее, ни вас уже не будет в живых; следовательно, опровергнуть эту версию вы не сможете. А меня в любом случае к моменту прибытия вертолетов здесь не будет. Я давно уже знаю, что моя приверженность чистоте иудаизма рано или поздно приведет к открытому противодействию со стороны властей, и принял соответствующие меры.
— Что-то мне сразу пришли на ум крысы и тонущий корабль, — бросил Лэнг.
Ответа на сей раз не последовало, и он глубоко вздохнул, увидев, как лежавший на спусковом крючке указательный палец Цвелка напрягся.
Оставалось надеяться лишь на то, что Джейкоб, черт возьми, знал, что делал.
Глава 59
Три километра от Кибуца Сион
В то же самое время
Вертолет швыряло, как пробку в бурной воде. Еще несколько минут — и инспектор Раух непременно осрамился бы, извергнув все, что у него оставалось в желудке из съеденной за предыдущие полдня пищи, на своих попутчиков по полету, включая израильского полицейского по фамилии Залтов. А этот поганец полетом, похоже, наслаждался. Сотрудник службы безопасности Грубер объяснил, что вечером воздух над раскаленной за день пустыней остывает неравномерно, и поэтому восходящие потоки то и дело подбрасывают вертолет фирмы «Белл». Но разъяснение метеорологических причин ничуть не облегчило страдания Рауха.
Впервые за много лет инспектор мысленно обратился к Богу со словами благодарности. Они снижались, и это адское путешествие должно было вот-вот закончиться. Он рискнул посмотреть через плексигласовое окно. В луче прожектора вертолета виднелось что-то похожее на маленькую деревню с маленьким прудиком посередине. Нет, это был не пруд, а покореженные останки огромного бака, лежавшие в луже той жидкости, которая прежде в нем содержалась. Чуть позже до Рауха дошло, что это была водонапорная башня. Он почти явственно слышал, как песок пустыни поглощает вожделенную влагу.
Еще в деревне происходил пожар — горело одно из зданий. Запах дыма чувствовался даже в вертолете.
Световое пятно переместилось на открытую площадку, и вертолет начал вертикально снижаться, заставив желудок Рауха взметнуться к самым зубам. По сторонам опускались две другие машины.
Теперь приближаясь к земле, он отчетливо разглядел группу из мужчин и женщин. Все мужчины были в шляпах, с длинными бородами и вьющимися пейсами — типичные хасиды. Некоторые указывали вверх.
Раух с трудом сглотнул слюну и обратился к Залтову:
— А где гарантии, что Рейлли не убежит, прежде чем мы высадимся? — Это были его первые слова за все время полета.
Полицейский издал звук, который Раух расценил, как смешок, хотя из-за грохота роторов над головой в этом не было уверенности.
— Убежит? Куда? Этот кибуц отделен от моря стеной сектора Газа и находится посреди пустыни. Ни один человек в здравом уме не захочет шляться по этим местам.
Рауха так и подмывало напомнить, что предки Залтова, если верить их собственным преданиям, именно так и сделали. И не просто «шлялись», а после сорока лет скитаний умудрились выбрать чуть ли не единственное в этой части земного шара место, под которым не было ни капли нефти. Однако он промолчал, решив, что лучше будет сосредоточиться и попытаться еще на несколько минут сдержать недвусмысленные позывы своего желудка.
Вертолет приземлился с легкостью балерины, что оказалось для Рауха совершенно неожиданным. В следующую секунду Грубер уже стоял во весь рост и отдавал приказы, перекрикивая затихающий гул турбины и свист постепенно замедлявших вращение лопастей роторов. Десяток или полтора — австриец так и не пересчитал их — одетых в форму вооруженных людей тут же разбежались и принялись открывать двери домов, не забывая перед этим коротко постучать. Еще двое канули в темноту, вероятно, чтобы перекрыть выходы. Четкостью своих действий они показались Рауху похожими на хорошо обученных спецназовцев, а вовсе не на полицейских. Он немного удивился тому, что никто из местных жителей не выказал изумления или негодования по поводу вторжения в их кибуц, но предположил, что люди, живущие так близко от вражеской территории, должны радоваться появлению любых вооруженных союзников в любое время.
Из одного из домов вышел солдат; он, держа за руку, вел туда, где стояли Раух и Грубер, седобородого старика. Раух с первого взгляда понял, что конвоир не тащит задержанного, а крайне бережно и почтительно помогает ему идти. И дальше последовал не агрессивный допрос, а вежливая беседа, из которой австрийский полицейский, естественно, не мог понять ни слова. В конце концов старик указал на один из домиков, которые можно было бы с известной натяжкой назвать словом «бунгало», находившийся почти сразу за границей постепенно сужающегося круга света от пламени пожара.
