— Отлично, — сказала она. — В таком случае мы сядем в одно такси и поедем туда, где ты остановился.
Как и подобает южанину, Лэнг испытал некоторую неловкость оттого, что оказался соблазненным, а не соблазнителем. Скарлетт О’Хара была «стальной магнолией», а не «новой женщиной».
— Прошу сюда, Fraulein. — Он взял ее за руку. — Кстати, по поводу убийства. Я никого не убивал.
Она забросила сумку на плечо и ответила:
— Я знала это еще до того, как пришла сюда.
Поздно ночью Лэнг лежал, вытянувшись на смятых простынях. На его груди медленно просыхали капли пота. Рядом с ним, ровно и глубоко дыша, спокойно спала Герт. Они не сдерживали себя, занимаясь любовью. Шумное представление, устроенное ими, наверняка развеяло все подозрения, которые могли появиться у хозяина из-за того, что его постоялец не пожелал передавать сведения о себе в полицейскую систему.
Рейлли думал, что опровергнуть обвинение в убийстве будет совсем не трудно. Достаточно показать Морсу фальшивый паспорт и предложить проверить списки пассажиров авиакомпаний. В управлении, конечно, не обрадуются тому, что их бывший работник пользуется документом, созданным когда-то для него, но пусть контора и беспокоится на этот счет. Лэнга же волновало то, что для доказательства своего алиби ему нужно вернуться в Атланту. Это его не устраивало. Во всяком случае, пока.
4
Рим. 12:30 на следующий день
— Твоего брата Марченни в Ватикане нет.
Лэнг разжевал кусок пиццы, проглотил и только после этого спросил:
— А где же он?
С утра Герт отправилась на работу, а потом они встретились в уличном кафе на виа дель Бабуино, поблизости от Испанской лестницы, от сотен и сотен ярдов белых травертиновых прямых, кривых и углов в весеннем обрамлении из розовых азалий. Как всегда, на ступенях сидела и лежала молодежь — множество учащихся и художников, которые, судя по всему, проводили здесь целые дни: курили, фотографировали друг дружку и просто нежились на солнце.
Герт, судя по всему, не без удовольствия наблюдала за тревогой Лэнга и нарочно тянула с ответом. Она покопалась вилкой в салате и лишь потом сказала:
— В Орвьето. Он руководит там реставрацией каких-то фресок.
Лэнг отхлебнул пива. Городок Орвьето находился в часе или полутора езды от Рима на север, рядом с флорентийской автострадой.
Он поставил стакан на стол и полюбопытствовал:
— Не желаешь на денек съездить в Умбрию, посмотреть достопримечательности?
Покончив с салатом, Герт поднесла спичку к сигарете, уже второй с тех пор, как они встретились этим утром.
— Почему бы и нет? Только я ни капельки не верю в твою болтовню насчет достопримечательностей. Просто ты знаешь, что не сможешь поговорить с этим священником, если он не владеет английским или же я не буду переводить.
Герт снова с обескураживающей точностью разгадала его намерения. Она владела несколькими языками, в том числе и итальянским, который знала в совершенстве. В Ватикане найти переводчика удалось бы без труда. В маленьком горном городке такое могло оказаться невозможным.
— Это значит «да»?
Она кивнула, взглянула на стол в тщетных поисках пепельницы и стряхнула сигарету в свою пустую тарелку. Остатки масла громко зашипели.
— Именно.
— Лучше будет поехать на автомобиле. Запрос на международный розыск, который ты видела, наверняка разослали местным копам, так что мне лучше держаться подальше от всяких опасных мест.
Опасными были такие места, где приходилось двигаться по узким проходам, вроде каких угодно вокзалов или аэропортов.
Герт вздернула подбородок, выпустила в небо струйку дыма и сказала:
— Мне кажется, что мотоцикл был бы лучше. Шлем надежнее всякой маски. Кстати, никто и не подумает, что ты можешь разъезжать на мотоцикле.
— Что верно, то верно. — Лэнг ухмыльнулся. — Я от себя такого точно не ожидал бы. Ты в последние годы не имела дела с этим миром? Байкерские бары, уличные гонки, подножки, сдвинутые назад… Ездить на этих чертовых штуковинах нужно так, словно занимаешься с ними любовью. Кроме того, лететь по автостраде без железной коробки на голове — это же верное самоубийство.
— А ведь когда-то ты увлекался мотоциклами, любил их. У тебя даже был «Триумф Бонневиль». Ты называл его дорожной ракетой.
— С тех пор прошло десять с лишним лет, — напомнил Лэнг. — С возрастом я стал умнее.
Она потушила сигарету о тарелку и заявила:
— Или скучнее.
— Прошлой ночью ты не считала меня скучным.
— Я просто была вежлива.
На стол упала тень, и они подняли головы. Официант с явным интересом прислушивался к разговору.
— Ссора влюбленных, — пояснил Лэнг.
— Я в тебя нисколько не влюблена, — возразила Герт.
— Ты меня обожаешь.
— Тебе это приснилось.
Официант ретировался. Герт и Лэнг одновременно, как по команде, расхохотались.
Рейлли в конце концов успокоился и сказал:
— Жаль, что больше не существует радиокомедий. Ты это серьезно сказала?
— Насчет того, что не влюблена в тебя?
— Насчет мотоцикла.
— Это будет замечательная маскировка. Никому и в голову не придет, что человек в твоем возрасте может гонять на мотоцикле.
Лэнг подумал, что эти слова вполне могут быть оскорблением, и спросил:
— Ты, значит, собираешься трястись у меня за спиной до самого Орвьето?
— Свежий воздух пойдет нам обоим на пользу.
— Уговорила. Только хорошо бы найти машину, на которой можно было бы сидеть нормально, а не скрючившись в три погибели.
Глава 4
1
Рим. На следующее утро
Лэнг не рассчитывал на какой-нибудь из прекрасных итальянских мотоциклов, например «Дукатти» или «Мотто Гуци». Они были слишком дорогими для рядового итальянца и по большей части экспортировались в Штаты. Он думал, что придется ехать на одной из маленьких японских машин, то и дело попадавшихся на узких римских улочках. Оказалось, что Рейлли ошибался.
На следующее утро Герт приехала на старом, но прекрасно ухоженном «БМВ-1000». Эта машина не отличалась особыми скоростными характеристиками, зато славилась надежностью, плавностью хода и бесшумностью. Фирма «БМВ» первой стала применять на мотоциклах карданную передачу вместо цепной, тряской и капризной.
Если бы не белокурые волосы, выбивавшиеся из-под закрывавшего все лицо шлема и лежавшие на спине, обтянутой зеленой с белым кожаной курткой, узнать Герт было бы невозможно.
