Бернс прищурилась — это был столь же недвусмысленный признак гнева, как у лошади, когда она прижимает уши, или у собаки, когда она начинает глухо рычать. Правоохранительные организации любой отказ в предоставлении им информации расценивают чуть ли не как преступление. А всякая конфиденциальность и личные тайны — беспомощные отговорки виновных!
— Вы же знаете, что я могу сама это узнать.
Лэнг улыбнулся без тени юмора.
— Милости прошу.
Для того чтобы разобраться в лабиринте иностранных банков, фиктивных компаний и разнообразных псевдонимов, потребовалась бы целая армия бухгалтеров. Ладно, пусть не армия, но по меньшей мере полк.
Еще на протяжении получаса агент ФБР задавала вопросы, а Лэнг искусно уклонялся от ответов. За это время Бернс несколько сникла, а Лэнг изрядно устал. Но он мог бесконечно долго играть в эту игру. Программа обучения в Управлении включала в себя и курс агрессивного допроса, студенты его обычно называли «творческим заморачиванием». Эта женщина была просто милашкой по сравнению с инструкторами, измывавшимися в свое время над Лэнгом. Среди того, чему его научили, было и искусство выяснять по задаваемым вопросам и общему ходу допроса, что известно и что неизвестно тому, кто их задает. Среди вопросов было много близких по содержанию, некоторые задавались снова и снова, и Лэнгу стало ясно, что федералы подозревают, будто фонд занимается не только благотворительностью, но и чем-то другим. А вот чем, они понятия не имели.
Совсем уже выдохшись, Бернс вдруг спросила:
— Вы ведь юрист, да? — В ее устах даже эта банальная фраза прозвучала как обвинение.
Лэнг устал стоять, но понимал, что, если он попросит разрешения сесть, это сочтут за признак слабости. Хотя на самом деле это говорило лишь о том, что его новая обувь еще не разносилась и слегка жала в ноге.
— Да.
— Неудивительно, что мы не можем получить ни одного прямого ответа, — произнес кто-то неизвестный в дальнем углу комнаты.
Избиение адвоката… Развлечение, которому при возможности с удовольствием предаются бюрократы из правительственных учреждений.
Специальный агент Бернс отреагировала на последние слова так, будто только что раскрыла самую глубокую и черную тайну Лэнга, и немедленно кинулась в атаку.
— Значит, вы имеете представление о процедуре допроса?
— Так ведь адвокаты именно этим и занимаются: допрашивают свидетелей.
В том же дальнем углу раздался громкий смешок, ответом на который явился кинжальный взгляд дамы из ФБР.
Еще нескольким вопросов, и Лэнгу разрешили уйти, отпустили, словно непослушного ребенка, оставленного в наказание в школе после уроков. Поскольку никто не имел ни малейшего представления о возможной причине предпринятой диверсии, он сам наверняка был чрезвычайно удобным подозреваемым, хотя трудно понять, почему вдруг у чрезвычайно богатой благотворительной организации может возникнуть желание уничтожить или самолет, стоящий много миллионов, или своих руководителей, часто летающих на нем.
Лэнг понимал, в чем тут дело, но не собирался ни с кем делиться своими предположениями. Пока что у подозреваемого не было ни лица, ни имени. Но связано все это было с Доном Хаффом. Сначала автомобиль Лэнга, потом самолет его фонда… Что дальше? Тридцатиэтажный дом, где он жил? Поиск убийц Дона становился очень личным делом. А также делом жизни и смерти.
Жизни и смерти Лэнга.
Глава 10
Атланта, Международный аэропорт Хартсфилд-Джексон,
терминал «Дельта-Кроун», зал В,
на следующий день
Герт потягивала пиво, лениво обводя взглядом переполненный зал.
— Так, объясни еще разок: зачем мы летим в Чикаго?
Лэнг старательно размешивал заменитель сахара в стаканчике с безвкусным кофе.
— Эти типы, кто бы они ни были, наверняка держат возле нас какого-нибудь наблюдателя.
Тут поблизости завопил младенец. Герт дождалась, пока он умолкнет, и ответила, не повышая голоса:
— Ты уверен?
Придя к выводу, что на появление у его напитка хоть какого-нибудь вкуса, кроме сладости, рассчитывать не стоит, Лэнг отпил глоток и скорчил гримасу.
— Посуди сама — им известно, что я обычно сам ставлю «Порше» в гараж и вывожу его оттуда. Как ты думаешь, сколько еще жильцов платят, как и я, за обслуживание, но, тем не менее, сами ставят свои машины?
Герт пожала плечами.
— Думаю, почти все, кто не нуждается в инвалидных креслах или костылях, да? — Немало обитателей дома относилось к той категории, которую в последнее время деликатно именовали «старшим поколением».
Лэнг не понял, серьезно говорит Герт или шутит. Имея дело с немцами, это в принципе трудно понять.
— Вообще-то, почти все, и старые, и молодые, пользуются, как правило, услугами парковщиков. Те, кто подложил бомбу, знали мои привычки. Им также было известно, что в следующую поездку я собираюсь отправиться на «Гольфстриме».
Герт опустила руку со стаканом.
— Или хотели, чтобы ты угробился в первом же полете.
— Возможно, — кивнул Лэнг, — но мне так не кажется. За день-другой кислота полностью разъела бы эту штуку, и повреждение сразу же обнаружили бы. — Он нахмурился и продолжил: — Собственно, потому мы сейчас и летим коммерческим рейсом, чтобы наш самолет можно было полностью разобрать и убедиться в том, что там нет никаких других сюрпризов.
Герт поднялась и отправилась взять еще пива. Восхищенные взгляды мужчин и ревнивые — женщин сопровождали ее, как волны, расходящиеся от корабля.
Вернулась она со стаканом в одной руке и картонной миской с закуской в другой.
— А ты не задумывался над тем, что этим людям именно этого и надо было — чтобы ты летел регулярным рейсом? Так намного легче узнать твое местонаправление.
— Место назначения.
— Неважно.
Мысль о том, что он подчиняется чьим-то манипуляциям, была очень неприятной.
— Но зачем? Ведь если бы мой самолет разбился, они достигли бы своей цели.
— Только если они действительно хотели тебя убить, — ответила Герт. Она отпила из стакана и скорчила такое лицо, будто проглотила что-то очень горькое. — Тех, кто называет это пивом, нужно судить за заведомо ложную рекламу.
— Ты так отзываешься обо всех сортах американского пива.
— Так это ко всем сортам и относится.
— Если им нужно узнать, куда мы отправляемся, достаточно позвонить в ФАА — там регистрируются все заявки на международные перелеты. Я почти уверен, что они больше хотят устроить так, чтобы то, что мы нашли в Испании, осталось тайной. А наша проблема — узнать, что же именно мы нашли.
Несмотря на заверения в том, что американское пиво никуда не годится, Герт сделала еще глоток и на сей раз не стала корчить страшные гримасы.
