К тому же не было ничего романтичного в том, что тебя заставляют вылезти из постели и вместо сна рассматривать под электронным микроскопом какой-то обрывок бумаги, чтобы к завтраку сделать его читаемую копию. Вообще-то это не ее работа. Ее работа — разгадывать биохимические загадки. Но мистер Рейлли — ее босс, и если он считает, что оборудование ценой в несколько сотен тысяч фунтов стерлингов нужно использовать для изучения клочка бумаги, значит, нужно поступить так, как он хочет. Обычный посадочный талон аэропорта. Зачем он может понадобиться? И даже если он зачем-то нужен, а его случайно порвали, разве не проще было бы позвонить в авиакомпанию и попросить восстановить его?
Но слово Рейлли — закон.
И поэтому она сидела в обеденном зале «Нью-Мермейд», потягивала чай, заваренный, если судить по вкусу, еще вчера, и ждала Лэнга Рейлли.
Он появился ровно в восемь часов, свежий и, по-видимому, отлично выспавшийся, сел за стол напротив нее, пожелал ей доброго утра и заказал у подошедшего хозяина копченую рыбу с яичницей.
Дженни всегда удивлялась, как некоторые, и Лэнг Рейлли в том числе, могли справиться в такую рань с прокопченной, сочащейся янтарным жиром рыбиной. Это блюдо было чисто английским, таким же, как пятичасовой чай, и все же вид и запах убитой рыбы за завтраком вызывали у нее самое настоящее отвращение. Ну почему бы ему не взять на завтрак, например, сосиски с картофельным пюре, как это водится у работяг? Но, несмотря на это ощущение, она будто зачарованная следила, как Рейлли умело извлек из рыбины хребет со всеми костями.
— Так что же вы выяснили? — спросил он.
Хотя она знала это совершенно точно и все помнила, но все же полезла в сумочку и вынула оттуда увеличенную копию:
— «Эгейские авиалинии», рейс 162, место 24-В. Либо двадцать третье, либо двадцать пятое число минувшего месяца. Слишком уж сильно затертая бумага, чтобы сказать наверняка.
Он протянул руку, чтобы взять бумагу:
— А что это за рейс, не удалось узнать?
Она покачала головой:
— С информационными службами «Эгейских авиалиний» в такую рань связаться не удалось, работают только автоответчики, но я с удовольствием…
Если бы Дженни была в силах распоряжаться подобными вещами, самое горячее место в аду досталось бы тем, кто изобрел автоинформатор, который своим безжизненным механическим голосом вещал что-то никому не нужное и отсылал в конце концов к другому, точно такому же издевательскому голосу.
Лэнг улыбнулся, продолжая уверенными движениями разделывать рыбу:
— В этом нет никакой необходимости. Вы сделали свою работу, и я вам очень признателен. Со следующим чеком вы получите небольшой сюрприз.
— О, мистер Рейлли, — воскликнула она, — мне совсем не нужно…
И осеклась на полуслове. Мужчина за соседним столом определенно прислушивался, пытаясь скрыть свое любопытство за раскрытым номером свежей «Таймс». А последние слова Дженни прозвучали совсем не так, как… как полагается сотруднице разговаривать со своим начальником. Она подумала о том, что мог представить себе любопытствующий сосед, и густо покраснела.
Лэнг вскинул руку, прерывая возражения:
— Не лишайте старичка удовольствия.
Удовольствия? Старичка? Да она бы все на свете отдала за… Дженни поймала себя на этой мысли, сделалась совсем пунцовой и после непростой борьбы с собой пробормотала:
— Большое спасибо.
Через пятнадцать минут Лэнг сидел у себя в номере и недоуменно рассматривал полученную от Дженни копию. После неоднократного переадресовывания с одного номера на другой он все же добрался до живого человека, который сообщил, что интересующий его рейс выполнялся самолетом «Аэробус 320–200» из Родоса в Афины. Нет, в «Эгейских авиалиниях» строго придерживаются политики конфиденциальности, которая категорически запрещает раскрывать имена пассажиров, занимавших то или иное место.
Лэнг тут же набрал номер в Соединенных Штатах и услышал сонное:
— Да…
— Джимми?
— Ну надо же — звонит в два часа ночи и не знает, туда ли попал!
Если бы личные качества были единственным достоянием Джимми Эджа, оставаться бы ему безработным. К счастью, он был помешан на компьютерах, да так, что не желал знать ничего остального. Но, теперь уже к несчастью, его способности имели наибольшее приложение в той сфере, которая категорически не одобряется законом. Проникновение в банковские сети и исправление записей в базах данных приносили ему куда больший доход, чем он мог бы получить от добропорядочного программирования по заказам корпораций. Во время расследования его дела Лэнгу удалось сговориться на сделку о признании вины — Джимми представил полный список своих жертв в обмен на условный срок. Прокурор, возмущенный снисходительностью суда, выл, словно раненый зверь, но деваться было некуда: как сказал представитель одной из крупнейших финансовых организаций, без помощи Джимми им пришлось бы наводить порядок в своих электронных архивах не один год, да и то без полной гарантии успеха.
— И вас тоже с добрым утром, — невозмутимо отозвался Лэнг. — У меня есть для вас работенка.
— Ну-ну, — проворчал Джимми, узнав наконец голос Лэнга. — Клиенты обычно обращаются ко мне в светлое время суток.
— Большинство ваших клиентов избегает света, хоть днем, хоть ночью, — парировал Лэнг. — У вас есть карандаш под рукой?
Не прошло и десяти минут, как Джимми перезвонил Лэнгу.
— Он пересел на самолет из Афин до Рима. И на этом все, — сообщил Джимми без какого-либо вступления. — Билет на фамилию Франджелли, адрес и телефон — римские. Контактный номер — предоплаченный сотовый телефон, адрес на Корсо, но в природе такого нет. Фамилия Франджелли в архивах «Эгейских авиалиний» или какой-нибудь еще крупной авиакомпании из тех, до которых я успел добраться, не встречается. Нет его ни в Гугле, ни в какой-либо из американских или европейских кредитных баз. По-моему, вы имеете дело с вымышленными именем и прочим.
— Контактный телефон относится к Родосу или Афинам?
— Одна и та же зона.
Лэнг на секунду задумался:
— Спасибо, Джимми. Я свяжусь с вами, если потребуется еще какая-то информация.
— Жду не дождусь.
Лэнг нажал на кнопку прекращения разговора и убрал смартфон в карман. Пассажир с выдуманным именем, перелет между двумя городами, не имевшими никакого отношения к местам, где у Лэнга были какие-либо интересы… Впрочем, информация сродни хорошему вину — с возрастом набирает качество и цену.
IV
Пьяцца деи Кавалъери ди Мальта,
Авентинский холм,
Рим
Через два часа
Двое мужчин бок о бок шли по дорожке, гравий поскрипывал у них под ногами. По обе стороны дорожки выстроились кипарисы, словно стрелка, указывая на расположенный примерно в миле отсюда Ватикан и создавая одну из знаменитейших оптических иллюзий Рима — деревья не полностью закрывали боковой обзор, и поэтому когда наблюдатель шел вперед по дорожке, казалось, будто базилика удаляется от него.
