Несколько раз наши взгляды встречались, его глаза мне не
нравились. Я бы предпочла увидеть в них насмешку, но Макс взирал серьезно,
точно оценивая или прицениваясь, его взгляд рождал во мне непрошеное волнение,
казалось, он всерьез намеревался заглянуть мне в душу. Я смотрела ему прямо в
глаза, без напускного равнодушия, но спокойно. Презрительные усмешки он мог
счесть кокетством и началом некой игры, в этом смысле они ничем не лучше тех откровенных,
жадных взглядов, которые бросали на него женщины за столом. Мне не хотелось
уподобляться им. Я надеялась, он понял: признавая его достоинства, я
преспокойно обойдусь без его внимания, просто еще один красивый мужчина в моей
жизни, вот и все. Но, конечно, я не могла не понимать: он произвел-таки на меня
впечатление, я слишком много думаю о нем, слишком приглядываюсь, пытаясь
выискать в нем недостатки, чтобы, презрительно фыркнув, решить – он ничуть не
лучше других. Я была весьма озабочена тем, как выгляжу в его глазах, слишком
усердно следила за своей речью, за своими взглядами, так что мне стало ясно:
судя по затраченной на все это энергии, и речи быть не может о равнодушии.
Я вдруг испугалась: что, если он поймет это? И уже не знала,
как вести себя; может, замкнуться, затихнуть, стать незаметной? Но эти мысли не
так занимали меня, как поведение Янки. Муза бросала в ее сторону такие взгляды,
от которых сестру давно должно было покоробить, но все дело в том, что Яна их
даже не замечала. Боюсь, в тот момент она пребывала в каком-то своем мире,
который ничего общего с реальностью не имел. И я не знала, бояться за нее или
завидовать, такой доверчивой, откровенной она была. У нее не хватало ни
осторожности, ни опыта скрыть свои чувства, и, конечно, я боялась за нее,
потому что понимала: Муза права, этот тип ей не по зубам. К осознанию этого
примешивалась досада, потому что я подозревала: не только ей, но и мне тоже. Но
Янка не думала об этом, не рассуждала. Она просто отдалась своим чувствам, чего
не умела делать я, наверное, оттого и завидовала ей.
– Можно пригласить тебя танцевать? – спросил ее Макс.
Янка кивнула, поднялась из-за стола, и лицо ее сияло от
счастья так откровенно, так радостно, что все гости, провожая их взглядами,
вдруг улыбнулись с легкой грустью, как будто все испытывали те же чувства, что
и я. Хотя, может, так и было? И вновь я была благодарна Максу за то, как он
держал себя с Яной – почтительно, нежно, с едва заметной дистанцией, давая
понять, что он видит в ней красивую девушку, которая ему очень симпатична. В
его словах, взглядах, жестах не было и намека на охотника, который почуял
очередную жертву, впрочем, вряд ли она могла возбудить его охотничий инстинкт.
В общем, я не имела никаких претензий к Максу, но, несмотря
на это, он меня очень раздражал, может, потому, что я все-таки больше
завидовала сестре, чем беспокоилась за нее?
Выпито было уже достаточно, и гости теперь в основном
танцевали. На этот раз Максим пригласил Музу, и я была вынуждена признать, что
они очень красивая пара. Не одна я так думала, хитрые улыбки блуждали по лицам
друзей и недругов, а Янка сидела совершенно потерянная. Но Макс вернулся,
сказал ей что-то смешное, и она вновь ожила. Муза, кажется, осталась весьма
довольна произведенным эффектом, она даже не стала язвить, когда ее подруга
потащила Максима танцевать, отнесясь к этому вполне благосклонно.
Я вдруг решила, что он, в сущности, неплохой парень, который
никого не желает обидеть, и тут неплохой парень возник рядом со мной.
– Можно? – спросил он с легким сомнением, точно не был
уверен, что я пойду с ним танцевать.
– Конечно, – ответила я, поднимаясь со стула. Я решила
перенять его тактику: доброжелательность, товарищеский тон, точно мы старые
приятели и делить нам нечего. Впрочем, нам и вправду нечего было делить, к
счастью или к сожалению.
– У вас очень милая сестра, – сообщил он, думаю, просто
не зная, с чего начать разговор, а я охотно поддержала тему, рассказала про
наши детские проделки, про то, как я скучала без нее.
Моя словоохотливость вроде бы его удивила, он приглядывался
ко мне, словно подозревая подвох, и вместе с тем чувствовалось: он очень рад,
что мы болтаем, вот так, запросто, словно он вовсе не рассчитывал на это.
Странно, почему Макс решил, что я должна принять его в штыки? У меня не было
времени подумать над этим.
– Вы живете в Италии? – спросил он.
– Да.
– Ваш отец мне рассказывал.
– Вы дружили с ним? – в свою очередь, спросила я.
– Скорее мы были приятели, познакомились незадолго до
его смерти.
– Вас не было на похоронах.
– В то время я уезжал за границу и о том, что
произошло, узнал, только когда вернулся.
Музыка кончилась, я направилась к столу, но Макс удержал
меня за локоть.
– Может быть, выйдем на балкон, немного проветримся?
И вновь у меня появилось чувство, что он очень сомневается,
что я соглашусь. Наверное, поэтому я сказала:
– С радостью.
Мы оказались в холле и оттуда прошли на балкон, он был
огромным, и с него открывался прекрасный вид на вечерний город. Начинало
темнеть, повсюду зажглись огни, и это создавало ощущение праздника.
Максим присел на перила лицом ко мне, город его, казалось,
вовсе не интересовал.
– Вас с моим отцом познакомила Зинаида? – задала я
вопрос, глядя на проспект у своих ног.
– Да. Как-то я зашел к ней и застал там Александра
Ивановича. Мы понравились друг другу, стали видеться от случая к случаю, не
могу похвастать, что часто, зато эти встречи были по-настоящему интересны. Ваш
отец был необыкновенным человеком.
– Да, – кивнула я с печалью. – Вы часто бываете за
границей? – это выглядело так, словно я спешу сменить тему.
– В основном в Англии, ну, и в Латинской Америке.
– Вот как? – удивилась я.
– Я долго жил в Венесуэле. Но потом заскучал и вернулся
сюда. Бизнес там вполне отлажен и моего постоянного присутствия не требует. А в
Англии живет моя мать.
– В Италии бывали? – спросила я.
– Да, несколько раз, еще в юности. Мама в то время
много путешествовала и брала меня с собой.
Мне показалось или в его взгляде мелькнула настороженность?
– Если надумаете приехать, позвоните мне, – предложила
я с максимальной теплотой. – Буду вашим гидом.
– Вам нравится Италия?
– Очень.
В этот момент на балконе появилась Муза, окинула нас
высокомерным взглядом и спросила Максима:
– Соблазняешь мою падчерицу?
