– О чем задумался? – сердито спросил Серега. – По сторонам не смотришь! Тебя только что опасно подрезали!
– О кино. Я думаю о кино.
– А я думаю, может, мы напрасно не сняли с Белкина штаны? Почему ты уверен, что Рощин попал своему противнику именно в руку?
– Потому что он этого хотел. Не убить, а покуражиться. Лишить противника возможности продолжать поединок. Более того, я уверен, что Рощин зацепил клинком именно правую руку, в которой была шпага. Если только его противник не левша.
– Но ведь будут результаты экспертизы. Когда-нибудь, – тяжело вздохнул Серега.
– Можно на них построить обвинение, как думаешь?
– Я не следователь.
– Допустим, кровь на клинке Рощина принадлежит Белкину. Так он скажет, что раньше дрались! Случайно, мол, поцарапался. Да все, что угодно! И хорошего адвоката наймет. Нет, Сережа, здесь нужны веские доказательства. Вот показания Лены – это да! И мотив. Почему Белкин заколол Рощина?
– А черт его знает!
– Мне надо съездить в дачный поселок под Истрой. Там должны помнить его вторую жену.
– Артиста?
– Да. Ту женщину, которой принадлежит дача.
– Как знаешь… Стой, Леха! Приехали.
Алексей притормозил у шлагбаума. И пожаловался:
– А наш парнишка уже сменился. Ну, что? Опять замок пойдешь ломать?
– Еще чего! – буркнул Барышев, вылезая из машины.
Несколько минут он разговаривал с охранником, показывал ему удостоверение. Потом шлагбаум поднялся. Алексей въехал в знакомый двор. Припарковавшись, заметил все ту же дворничиху в оранжевом жилете. Она сидела на лавочке-троне и лузгала семечки. Шелуху собирала в огромную жилистую ладонь. Судя по выражению лица, ей было откровенно скучно. Увидев ее, Барышев радостно сказал:
– Ну вот и отправная точка! Сейчас узнаю, где находится ЖЭК!
Женщина тоже оживилась и аккуратно вытряхнула шелуху в стоящую рядом урну. Вытерла руку о подол и стала ждать.
– Действуй, – кивнул Алексей. – Я думаю, мой разговор с Маргаритой Лепаш будет долгим. Где встретимся?
– Здесь. У машины. Мне тоже придется побегать.
– Удачи!
– И тебе.
Они разошлись. Барышев направился ко второму подъезду, возле которого сидела дворничиха, Алексей – к третьему, где жила Маргарита Лепаш. И в который раз подумал: «Хорошо устроился Евгений Рощин! Любовница в соседнем подъезде! Может, потому он и не женился на Маргарите Лепаш? Эта женщина всегда была рядом, всегда под рукой, всегда доступна, всегда готова принять. А других добиваться надо, бегать за ними. Рощин по натуре боец. Ценил трофеи, добытые в бою, а подарками судьбы пренебрегал. Вот и доигрался!»
Третий подъезд, второй этаж, дверь налево… Алексей позвонил и прислушался. Сдержит она слово или нет? За дверью раздались шаги. Вот это королевский поступок! Обещала принять и не сбежала. Не отступила.
– Женя, ты? – раздался из-за двери низкий голос Маргариты Лепаш.
«Неужели сошла с ума?» – с сожалением подумал Алексей. И вкрадчиво произнес:
– Это Алексей Леонидов. Вчера вы сказали, что сможете со мной поговорить.
Дверь открылась. Маргарита Лепаш стояла на пороге в домашнем брючном костюме темно-зеленого цвета, ладно облегающем фигуру. Сама выкройки делает, сама шьет. И дома распустехой не ходит. Волосы аккуратно причесаны, на лице ее Алексей не обнаружил признаков безумия. Взгляд осмысленный, хотя и печальный. И еще он уловил тонкий запах духов. Женщина, которая так следит за собой, не может быть помешанной.
Но что за странный вопрос: «Женя, ты?».
– Проходите. – Маргарита Лепаш посторонилась.
– Куда прикажете? – шутливо спросил он.
– У нас очень маленькая кухня. А единственная комната просто огромная. Другие делают перепланировку, а я… Мне всегда было не до этого. В комнату проходите.
Алексей огляделся. Тот же просторный холл, высоченные потолки, стены, как в рыцарском замке. Способны выдержать любую осаду. Но такого блеска в отделке квартиры, как у Рощина, разумеется, нет. Маргарита Лепаш – женщина небогатая. Паркет старый, местами продавленный, обои самые простые, мебель отечественная, стандартный набор. В единственной же комнате, куда он прошел вслед за хозяйкой, было очень уютно. Комната и впрямь была огромная, в два окна. «А у Рощина холодно, пусто», – подумал Алексей. Здесь отовсюду веяло теплом. Маргарита Лепаш и, видимо, ее мама были редкими рукодельницами. На стенах, например, висели замечательные панно: ручная вышивка и аппликации из разноцветных кусочков ткани. Занавеси с фестонами, покрывало на диване тоже примечательное. И тона теплые, бежево-золотистые. Как дизайнеру хозяйке квартиры не было бы цены. Но она занималась моделированием и пошивом одежды. Алексей понял, что эта работа Маргариту Лепаш не обогатила. У окна стоял ее рабочий стол. На нем – швейная машинка в чехле, тут же лежали портновские ножницы, игольница. У другого окна Алексей увидел специальный стол для компьютера, на нем монитор, клавиатура, мощные колонки, встроенная полка для CD-дисков. Еще в комнате была ширма. Он уже начал догадываться, в чем тут дело. Нет, Маргарита Лепаш не сошла с ума. И беспокоиться о том, что теперь она наложит на себя руки, не стоит. Ей есть для кого жить. – Кофе хотите? – спросила хозяйка. – Растворимый? – еле заметно вздохнул он.
– Зачем же? Я сварю.
Хозяйка она была замечательная! Не только рукодельница. В этом он убедился, отведав кофе. Не женщина – совершенство! У Маргариты Лепаш был только один недостаток: слепая любовь к Евгению Рощину, которая и мешала ей быть счастливой. Но кто-то ее от этой беды избавил.
Алексей пил кофе и приглядывался к хозяйке. Или ему чудится, или за ночь она заметно подурнела? Когда вчера вечером в маленьком дворике воссиял багровый закат, ему показалось, что ничего прекраснее и быть не может! Сегодня она была бледна, щеки запали, под глазами залегли темные тени. Ушел человек, ради которого цвела эта красота. Быть может, и не была ее любовь несчастной?
– Вы давно его знали? Рощина? – осторожно спросил он.
– Со школы. И не надо меня беречь. Женя умер. Я это осознала.
– Скажите, а почему вы не вышли замуж? Кстати, я так и не спросил вашего отчества.
– Маргарита Генриховна.
Маргарита Генриховна Лепаш. Звучит, как романс! Королевский романс! Но почему же она молчит? Пауза была долгой. Наконец, женщина выговорила:
– Я была замужем. За Женей.
– То есть в какой-то момент времени вы были расписаны?
– Нет. Но это не имеет никакого значения.
– Должно быть, вам неоднократно делали предложения другие мужчины. Поскольку официально вы считались и считаетесь женщиной свободной?
– Да. Мне делали предложения.
